Эта ксенофобия не имеет ничего общего с расизмом, выражаясь современным языком. Чтобы стать им, потребуется слияние чувств отторжения, презрения и невежества. Подобная участь никогда не постигнет студента в университете, посредника банковского филиала или даже беглого серва; все они — дети истинного Бога; иногда ученые слушают их с интересом, правители могут мимолетно заинтересоваться их судьбой. Но климат начал меняться, когда потускнел блеск христианства; тогда «неверный», сарацин, мавр, турок (все эти слова были взаимозаменяемы), короче, «магометане» превратились в «нечестивцев», пособников сатаны. Если у них и была душа, то они непременно продали её дьяволу. Какое чувство взяло верх — страх или презрение? Быть может, и то и другое. Конечно, в средние века было несколько любопытствующих умов, которые видели не только тюрбан или полумесяц: они переводили Коран, как Петр Достопочтенный в XII веке; они читали и обсуждали сочинения врача Авиценны, философа Аверроэса; некоторые из них с волнением рассказывали о благородстве Саладина, а иногда даже испытывали восхищение, как, например, император Фридрих II (правда, его отлучили от Церкви), которому «нравилось слушать, как в ночи звучит клич муэдзина». Но все это забавы богатых и образованных людей; в простом народе по-прежнему превалировало видение ортодоксальной Церкви: обозвать человека «сарацином» значило нанести ему смертельное оскорбление — все равно, что назвать его «преступником» и «человеком вне закона». По правде сказать, в христианском мире встречались мусульмане, но их было немного: всего две группы, занимавшие второстепенное положение, как в численном, так и экономическом отношении. К тому же все они проживали в средиземноморском регионе, и принадлежали к тем мусульманам, которых либо не пытались, либо не смогли обратить в христианскую веру. Прежде всего, это были рабы, проданные после набега или по трафику богатым купцам, в известных случаях Церкви; они жили в Лигурии, Леванте, Каталонии, Провансе и выполняли обязанности подсобных работников, слуг. Условия содержания были предельно жестокими, доходившими до смертной казни, как во времена античности; жалкой лазейкой, позволяющей улучшить свое положение, было назначение на должность заведующего хозяйской конюшней или покоями. И на этот раз, возможно, появится представление о презренной расе, ибо после 1400 года рабами прежде всего становятся негры, чей цвет кожи сравнивали с излюбленным цветом зла. Другие мусульмане находились в особом положении: речь идет о мудехарах Сицилии, Португалии, Андалусии, которые не бежали перед натиском христианской Реконкисты в Испании и островах в 1170–1300-х годах; под властью христиан они по-прежнему говорили на арабском языке, исповедовали свою веру и жили по своим законам. Поскольку они были изолированы — после собора 1214 года им предписывалось носить особую одежду — и не поднимали серьезных восстаний против своих господ, то их оставили в покое, если не считать пользы, которую они приносили в ремесле и торговле. Но презрительное отношение к ним постепенно вырисовывается на горизонте.