Парни выбрали его в штаб «комсомольского прожектора» — он настырный, веселый, и вообще ему можно доверять. Когда строили флотофабрику — вторую очередь комбината, — ребятам из штаба здорово досталось. Ведь у каждого еще и свои обязанности. Иштван, например, работал в бригаде Ивана Андреевича Пулина. Они взялись вдесятером проложить почти полторы тысячи метров трубопровода — сварить, подвесить, установить на флянцах!.. От опытной гидрозакладки, которую они сооружали, зависел пуск фабрики. Им на это дали два месяца и обещали бесперебойное снабжение. Если чего-то не хватало, бригада в полном составе прямо в робах шагала по кабинетам. Зато они сделали все на десять дней раньше.
А ночью Иштван ходил с ребятами в рейды по стройке.
В последние ночи накануне пуска словно никто и не спал. Каждый из штаба подежурил на фабрике. Иштван отвечал за цех реагентов, но его можно было видеть всюду: днем толкачей на стройке много, а ночью… То восемь девчонок-штукатуров сидят без раствора, надо срочно разыскать прораба. То на утеплении труб досочки-переходы едва дышут, надо немедленно заставить переделать. Нет, Иштван не был в этой горячке человеком случайным. Он и вправду умел оказаться на месте, вовремя и уверенно сделать свое дело.
Вчера в комитете кто-то жаловался:
— Всем хорош, только никак не хочет учиться.
Это правда? И сразу же выражение воинственного упрямства прогнало улыбку:
— Не надо, пожалуйста, меня уговаривать!
— А я и не уговариваю, с чего ты взял? Сам, наверное, понимаешь…
— Вот именно, сам! Надо будет — и пойму!
И я делаю неожиданное для себя открытие: он, конечно, понял, только он, по-моему, просто боится! Вот такой уверенный молодец боится выглядеть беспомощным, и страх пока сильнее его, а потому он возводит этот страх в принцип. Чудак…
ЕСЛИ ПОСТУПЛЮ, КОНЕЧНО…
— Березники? Я думаю, здесь что самое главное? Здесь учиться можно. Это очень хорошо, когда учиться можно. Город молодой, люди молодые — правильно сделано, что всем учиться можно. Вечернее училище кончил — теперь в техникум пойду. Если поступлю, конечно…
Саша Ишдавлетов
электрик 4-го разряда
КВАС
Это у него такая уморительная фамилия — простоватая, добрая. Она к человеку сразу же располагает и… не дает вот так же, сразу отнестись к нему всерьез. Настраивает на какой-то юмористический лад. Он сам это понимает и рассказывает о себе легко, пошучивая, словно желая оправдать некоторую «лапотность» фамилии этаким легкомыслием собственных поступков. Легкомыслием?..
— Учиться я бросил по глупости. Пятнадцать лет исполнилось — и айда из школы! Семь классов есть — куда больше? Явился на завод…
(По глупости — это значит: малая сестренка, а у матери — едва шестьсот старыми деньгами, и тут тебе на все — на Володькино питание, на сестренкино тряпьишко).
— Пришел на содовый. Куда, думаю, определят? В ремонтно-механическом оказался, учеником модельщика. Ничего специальность, быстро привык…
(А как было не привыкнуть, если еще в школе любил строгать-пилить, и тут — все то же дерево, пахучее, податливое…)
— Ремонтно-механическая служба здесь кое-чего стоит. Химия — вещь зловредная, механические части, болты-винты в производстве быстро срабатывают на износ. Мы это, само собой, все заменяем, восстанавливаем. И, конечно, много нового приходится делать — такого, что и тем, кто у нас десятки лет работает, видеть не доводилось.
Потому что само производство совершенствуется, меняется, а некоторые приспособления да механизмы и вообще наши, заводские инженеры конструировали. Кальццех на старом содовом, например, и новом. А разве сравнишь то, что приходится делать для того и другого?..
Наверное, кое-кто, и не только там детишки какие-нибудь, а взрослые тоже, думает: химики — это лаборанты (тут, конечно, халаты, колбы-пробирочки и прочее). Ну, еще аппаратчики, которые, естественно, при этих… при аппаратах. Я шучу, но ведь и вправду есть люди, которые не представляют себе настоящей промышленной химии или отделяют «чистых» химиков от «нечистых». Да если ты в Березниках живешь, то хоть как, да на химию работаешь. А уж без нас или прибористов из КИПа — попробуй брат-химия, обойдись…
— Как поживают мои семь классов? Ничего поживают, нынче десятый кончаю… Это я тогда ничего не понимал. Пришел в цех, помню, смотрю на ребят — легкомысленные парни, поозорничать любят, ветер в голове! А потом узнаю: учатся в вечерней. Здорово удивился. Потом смотрю — это они так, пошутить любят, а что касается дела — тут у них полный серьез. Ну, а я со школой года три тянул, все себя успокаивал да оправдывал: жили на отшибе, ни лампочки там, ни тротуара, все в болотных сапогах, да и вечерами просто боязно ходить. А потом некуда стало отступать: в город переехали — раз, в цеховое бюро меня выбрали — два… В общем, отправился…