Т р у д о в. Значит, в 1926 году он приехал в Березники на практику, а спустя год — работать. Начинал техником. Закончил институт. Заочно, Алексей Павлович?
С е р и к о в. Тогда это называлось экстерном.
Т р у д о в. Что бросается в первую очередь в глаза? Это его настойчивость, стремление как можно быстрее сделать любое порученное дело и не отступать от того, что начато. В содовом производстве — а я его знаю хорошо по содовому заводу — он большой специалист. Работал здесь сначала начальником смены, дежурным инженером по цеху кальцинированной соды, был заведующим отделением, заведующим производством, начальником лаборатории, техническим руководителем, потом его перевели в управление завода начальником технического отдела. В общем, все инженерно-технические должности он прошел. А сейчас он директор ВАМИ. Кстати, он был и на партийной работе, лет шесть-восемь возглавлял партийный комитет содового завода, а в двадцатых годах был признанным главой так называемой «легкой кавалерии». И руководил стенной печатью.
Ш а р ы м о в. Пожалуйста, вы, Алексей Павлович.
С е р и к о в. Мы приехали в Березники на практику. Первую практику я проходил в цехе химического каустика. Сейчас, кстати, этот цех остановлен, заканчивается его демонтаж. На том месте будет построен более современный цех. Тогда практика проходила не как сейчас. Профсоюз направил нас на содовый завод чернорабочими. Сейчас даже такой квалификации — чернорабочего — нет. На всех рабочих местах цеха химического каустика я и проработал. А после того как защитил диплом — я учился в уральском индустриальном техникуме — написал письмо на завод: так, мол, и так, прошу принять меня на завод. Вот и приехал.
На моей памяти много произошло изменений в Березниках. Но все-таки первые годы строительства — конец двадцатых годов — кажутся мне всего более впечатляющими. Стоило не побывать на заводе хотя бы неделю, как все кругом изменилось. То один объект вырастет, то второй. Причем тогда на строительстве тысячи людей копошились. С грабарками, с лопатами, с тачками. Техники-то никакой. Помню, когда впервые появился паровой молот, который забивал сваи, так все бегали смотреть на него. Сейчас мы настолько, видимо, привыкли к грандиозным делам, к размаху, что иной раз просто не удивляемся этому. Многое можно вспомнить из того периода: пуск ТЭЦ, комбината, освоение экспанзерного газа. Эти дела воспитали людей, особенно преданных своему делу. Я приведу один пример. Причем сразу переношусь в годы Великой Отечественной войны, тогда я работал секретарем партийного комитета цеха кальцинированной соды. Приходит работница, которая работала на входе сушилок цеха соды. Там было газно, сквозняки, пыльно. И говорит: «Товарищ Сериков, как же это так? Я смену свою простояла — двенадцать часов, сменщица попросила меня постоять за нее. Еще простояла двенадцать часов. Потом своя смена. А сейчас она опять не вышла. Четыре смены в цехе. Помогите. Сил-то больше стоять нет». Так вот подумайте: эта работница, она и в передовиках не ходила — простояла на посту двое суток. Это пример того, насколько самоотверженно работали наши люди во время войны.
А какие у нас были отношения со старшими рабочими? Как они воспитывали нас, молодых инженеров. Я занозистым раньше был. Однажды пожилой рабочий Василий Александрович Жуков допустил какую-то оплошность. Я не замедлил этим воспользоваться и пробрал его. Быть может, не совсем тактично. Он ничего не сказал мне. С точки зрения производства все правильно было. А потом в цехе вдруг перестал качать насос. Я говорю: «Василий Александрович, насос-то не качает, надо меры принимать». А он мне: «Вы руководитель, инженер, говорите, что нужно». Вот тут я и задумался. А какие меры, на самом деле, примешь? Опыта-то еще немного. Стою, думаю. И дело стоит. Для цеха плохо, а Василий Александрович молчит, на меня смотрит. Много я тогда пережил за эти минуты. В конце концов придумал, что нужно делать. Говорю ему: то и то требуется делать. Говорю, а сам сомневаюсь: а успеют, ли исправить? То ли советую? А он улыбается хитро: «Да я уж давно послал все это сделать».
Вот так старшие и приучали нас к тому, чтобы уважали мы опыт и поменьше свою молодую горячность показывали и с людьми умели работать как надо. О нем, Василии Александровиче, я сохранил самые хорошие воспоминания. Эти люди формировали любовь березниковцев к своему городу. Кстати, вы обратите внимание — в нашем городе нет запрещающих знаков: «Цветы не рвать!», «По газонам не ходить!» А березниковцы не ходят по газонам.
Ш а р ы м о в. Вот я тоже сейчас вспоминаю, Алексей Павлович, как в прошлом году в июне был большой снегопад.