Павел Богомолов
Посмотрели бы вы на бравых моряков, стоявших на борту великолепного корабля, который был сделан воспитателями детского сада. Не надо быть хорошим физиономистом, чтобы уверенно сказать: вон тот парнишка с рупором в руках спит и видит себя капитаном дальнего плавания, избороздившим моря и океаны.
Таким и выглядел тридцать лет назад «лихой моряк» — Павел Богомолов. Нет, он не стал капитаном дальнего плавания, хотя и отдал флоту три года с лишним. Он слесарь контрольно-измерительных приборов и автоматики на Березниковском титано-магниевом комбинате.
На его след меня навела Александра Михайловна Панова, с которой мы встретились на следующий день после приезда и которая очень помогла в моих поисках. Она вспомнила не только фамилию Павла, но и адрес его родителей. Они тоже жили на знаменитой улице Челюскинцев. А родители рассказали, как найти своих сыновей. Именно так — «рассказали». Когда родители и дети живут в одном городе, они не знают точных почтовых адресов.
— Павлик живет в центре. Знаете, где музей и кафе. А рядом большой сквер. Подниметесь на второй этаж. Только сейчас вряд ли вы сумеете разыскать его: только что получил диплом об окончании техникума, взял недельный отпуск и пропадает на рыбалке — отдыхает. Нелегко ему далась учеба.
Мы расстались.
Несколько раз я заходил к Павлу, звонил по его домашнему телефону и не мог застать. Пошел снова к Михаилу Петровичу.
— Так вы передайте ему записку через жену. Разве я не сказал вам, что у него жена работает бухгалтером в той же гостинице, где вы остановились? Не сказал? Ну уж извините, видно, разговор как-то не зашел.
В тот же день я познакомился с женой Павла Богомолова, обаятельной, скромной женщиной. Я попросил ее передать Павлу, что разыскиваю его, а заодно спросил, каково приходится жене, у которой муж учится.
Она грустно улыбнулась и сказала:
— Ничего, теперь вздохнем. Семь лет… Иногда совсем тяжело было. Так я передам.
А на следующее утро, в половине седьмого, когда я безмятежно спал в своем отдельном номере, меня разбудил телефонный звонок.
— Мне Соколова, — послышался четкий по-военному голос.
— Слушаю.
— Мне сказали, что вы меня разыскиваете.
— Да, и очень. Можете вы сегодня вечером зайти ко мне?
— В пять устроит?
— Вполне.
— Буду точно в пять. И не обижайтесь за ранний звонок. Сегодня в первый раз иду на работу техником.
В девять утра в коридоре гостиницы мы встретились с женой Павла.
— Вы уж не сердитесь на Павла, — попросила она. — Я ему говорю: не звони, рано, неудобно. А он — раз дело, нужно договориться. Дело есть дело.
А в пять без одной минуты ко мне в номер зашел молодой человек среднего роста, какой-то очень собранный, уверенный, подтянутый. И только похудевшее лицо с обостренным взглядом серых глаз да излишне четко вырисованные скулы показывали, что нелегко дались ему экзамены, учеба и работа. Мы познакомились и начали рассматривать фотографии, сделанные с кинопленки. Он долго смотрел на мальчишку с рупором и сказал с мужской, спокойной грустью: «Да-а, все мы мечтали о чем-то. Очень уж светло начиналась наша жизнь. Все дороги казались легкими и открытыми».
У них и в самом деле в начале пути все шло просто, и понятно. Из детского сада ребятишки перешли в школу имени Островского. Началась учеба, уроки, домашние задания, пятерки и колы (впрочем, тогда еще действовала другая таблица мер — «отлично» и «очень плохо»), дневники и тетради, шалости и родительские накачки за них.
Завтрашний день сулил одно исполнение желаний. О чем только они не мечтали, сыновья и дочери строителей Березников. Брат Павла Валерий Богомолов тоже хотел стать моряком, не обязательно даже капитаном, просто хотел походить по морям-по волнам. Маша Кокина (тогда Маша Гайнатулина) собиралась стать балериной и с первого класса поступила в балетную школу при Дворце культуры имени Ленина. Валентин Сивков хотел быть инженером, потому что с детства привлекали его разные механические штуки. Сережа Арбузов видел себя летчиком…
Детские мечты… Как бывают они порой нелепы. Я, например, в детстве мечтал стать стрелочником, чтобы самому открывать поездам семафоры. Детские мечты похожи на листья: каждую осень опадают они, чтобы к весне на их месте выросли другие. У моих «киногероев» мечты были грубо оборваны войной. На пороге шестого класса.
Первого сентября, когда, пришли ребята в свою родную школу имени Островского, она была занята под госпиталь. Ребят перевели в другую — имени Герцена. Но и ее заняли под госпиталь. Учились в Дворце культуры и даже в фойе кинотеатра «Ударник». Наконец всех детей поселка Чуртан, центрального поселка Березников, разместили в сером двухэтажном здании — в школе имени Пушкина. В 1941 году в ней учились в три, а иногда и в четыре смены две с лишним тысячи детей.