— Думаешь, будет дождь?
— От волны промокнешь. Иди, мы подождем.
Герман влетел в избу, сдернул с гвоздя брюки и рубаху, предназначенные для рыбалки.
— Ты куда? — изумился отец. — Опять на озеро? Разве не видишь, какой ветер?!
— Ну и что? — Герман торопливо застегивал пуговицы.
— Я убежден, что все это плохо кончится!
— А я убежден в обратном, — Герман сунул ноги в сапоги, схватил плащ и убежал.
Ветер и в самом деле был штормовой. На крышах домов гремели доски, где-то хлопала, жалобно скрипя петлями, дверь; с озера доносился монотонный гул прибоя.
Когда подошли к лодке, Петр глянул вдаль, где катились пенные валы, и вдруг сказал:
— Топай-ка ты, Катеринка, домой. Чего тебе мокнуть?
— Боишься, что растаю? — пошутила Катя, но было видно: она растеряна.
— Не растаешь. Просто ни к чему в такую волну троим плыть.
— Наоборот, троим веселее! — сказал Герман.
— Веселья и без того хватит, — бросил Петр, раздеваясь.
— Ну, если так — я пошла! — Катя повернулась и быстро зашагала к дому.
Герман беспомощно, с сожалением, посмотрел ей вслед.
Едва лодка оказалась на плаву, волны с жестокой силой обрушились на нее. Петр уверенно развернул дощаник.
— Плащ надень! — перекрывая шум прибоя, крикнул он Герману и начал греблю.
Волны бились о правый борт, каскады брызг сыпались на Петра, но он словно не замечал этого. Наклон вперед — весла врезаются под волну, наклон назад — мощный гребок, весла взмывают кверху, пролетают над волной за спину и вновь стремительно погружаются в воду.
«Все складывалось так хорошо, и все получилось так глупо!..» — уныло думал Герман. Он смотрел на пенящиеся волны, которые спешили к далекому неприютному чернеющему берегу, и не испытывал ни малейшего удовольствия от этого плавания. Но и страха тоже не было, не было ничего, кроме разочарования и досады.
По плечам и груди Петра, по извитым желобкам меж мускульных бугров на его животе струилась вода. Но и Германа не спасал плащ. Волны, дробясь о борт, швыряли на него пригоршни воды. Она попадала за ворот и стекала по спине. И на скамейке тоже была вода. Скоро Герман почувствовал, что брюки промокли насквозь и вода уже течет с них в сапоги.
«Пожалуй, хорошо, что Катя вернулась, — подумал Герман. — В самом деле, мокнуть вот так — мало радости».
— Вычерпай воду! — подсказал Петр. — Банка у тебя под сиденьем.
Герман вытащил из-под скамейки литровую консервную банку и очень удивился, что она легко наполняется водой.
Гребля до ближней сети отняла больше времени, чем рассчитывал Петр, и поэтому он решил сначала осмотреть снасти, а потом, уже на обратном пути, сделать тренировочный заплыв. Схватившись рукой за кол, он жестом попросил Германа взять место за веслами, а сам быстро перебрался в нос лодки, перегнулся через борт и свободной рукой схватил верхнюю тетиву сети. Лодка закултыхалась на волнах, зарываясь носом в гребни; снасть затрещала.
— Поддай вперед! Еще, еще!..
Герман сделал несколько удачных гребков. Натяжение ослабло, но лодку стало наносить на сеть.
— Левым! Левым!! — крикнул Петр через плечо. — Хорош!..
Он уселся на носовую скамеечку спиной к Герману и начал перебирать снасть. Руки его сновали с виртуозным проворством. Они успевали все: вынимать рыбу, перехватываться, удерживать сеть, смягчать натяжение под ударами волн и даже править лодкой, не давая ей накрывать днищем снасть. Лишь изредка, когда ударом особенно крутой волны лодку бросало на сеть, Петр коротко подсказывал:
— Поддай! Левым, покрепче!..
Но какими ни были быстрыми руки Петра, осмотр сетей затянулся до захода солнца. В лодке опять плескалась вода.
«Запоздали!.. Плавать, пожалуй, не придется», — с сожалением подумал Петр, усаживаясь за весла и поворачивая дощаник к домашнему берегу. Но тут он увидел, как спокойно вычерпывает воду Герман, и в голову пришла блестящая идея: можно успеть возвратиться домой засветло, если плыть все двадцать минут в одном направлении, к берегу. За это время не лишку нахлещет воды, и Герману не надо надсаживаться, чтобы держать лодку на месте.
Когда Герман вычерпал всю воду, Петр опять попросил его на гребную скамеечку.
— Я поплыву к лахтинскому берегу, — объяснил он свой план. — Держись за мной. Греби полегоньку, осторожно, за волной следи. Ну и, конечно, меня не протарань! — Петр оскалил в улыбке белые зубы. — Через двадцать минут крикнешь. Понял?
Герман кивнул.
Прямо через борт Петр метнулся в уходящую волну.
Лодка, на какую-то минуту потерявшая управление, развернулась бортом к ветру. Герман попытался выправить ее — не получилось: правое весло врезалось слишком глубоко, «увязло» и слетело с уключины. Пока он ставил его на место, новая волна неожиданно обрушила на колени ведра два воды. Герман растерялся, схватил банку. Но лодка раскачивалась, вода переливалась по дну, и зачерпнуть ее не удавалось.