— На тебя, разумеется! На кого другого ты хочешь, чтобы я поставил свои деньги?
— Но у меня нет ни цента!
Кавендиш приложил руку к сердцу.
— То, что принадлежит мне, принадлежит и тебе. Ты прекрасно это знаешь, — заверил разведчик. — Я вкладываю деньги, а ты вносишь свое умение. Вдвоем мы заграбастаем все сбережения этих чудиков.
— Ты пытаешься мне втолковать, что записал меня участником родео?
— Именно так! Все ставят только на чемпиона города, некоего Голдена или Голдмана…
— Голди, — поправил Джаг.
— Да, Голди, если тебе так хочется.
— Больше всего мне хотелось бы, чтобы ты никуда меня не записывал, предварительно не посоветовавшись со мной. Ты спятил, что ли?
— Это не вялый мустанг, а дикий бык нагнал на тебя столько страха, — перешел в наступление разведчик.
Джаг сокрушенно покачал головой.
— Что ты несешь? Нет, я, должно быть, вижу сон! Мы натыкаемся на пустынный город, который оживает только ночью, гора трупов растет, половина клиентуры салуна похожа на тебя так, что невозможно отличить, где ты — настоящий, а где — твоя копия. А ты, все, до чего ты додумался, это записать меня в участники родео!
Привлеченные повышенным тоном разговора посетители салуна повернули головы в сторону двух разгоряченных спором мужчин.
Смутившись, Джаг прекратил свои упреки, ожидая, когда уляжется всеобщее любопытство.
— Допивай поскорей и убираемся отсюда! — прошипел Джаг. — Уносим ноги, пока еще не поздно.
В этот момент к ним подошли брюнетка и блондинка.
— Ну что, ковбои, ведете мужские разговоры? — прошептала блондинка, положив руку на бедро Джага.
— Не думаете ли вы, что наверху вам будет удобнее? — кривляясь, сказала брюнетка. — И для беседы, и для чего-нибудь другого…
Не желая того, Джаг запустил свой взгляд в головокружительное декольте блондинки. Приятное тепло, разлившееся в его чреслах, сменилось сильнейшим электрическим разрядом, когда пальцы с карминовыми ногтями скользнули по внутренней стороне бедра. Его охватило пламя желания, и он сам направился к лестнице.
ГЛАВА 5
Весь сок, скопившийся в венах Джага за многие недели езды на лошади, казалось, превратится сейчас в расплавленный свинец.
Не произнеся ни слова, блондинка разделась и опрокинулась на кровать, широко раздвинув ноги и раскинув в стороны руки, словно принося себя в жертву.
С рвущимся из груди сердцем, потеряв голову от желания, Джаг, однако, не спеша обошел комнату и так же неторопливо начал толкать пузатый комод к двери.
— Переезжаешь? — пошутила блондинка.
— Перед этим я люблю сделать несколько физических упражнений, — ответил Джаг. — Это помогает мне обрести форму.
Когда он разделся, у девушки отвалилась челюсть. Не лишним будет сказать, что зрелище оказалось потрясающим. Без одежды Джаг напоминал настоящего фавна. Дав ему имя Джаг, уменьшительное от ягуар, старый Патч, его приемный отец, не погрешил против истины. Превратности жизни Джага постепенно вылепили из него подлинного атлета.
Бесконечный бег за лошадьми, тяжелая работа у крестьян, когда приходилось тащить за собой плуг или телегу, корчевать пни гигантских деревьев, сломанных ураганом, — все это способствовало созданию необычайно развитой мускулатуры.
Работа в ярме развила у него спинные мышцы, сделала невероятно мощными плечи, скульптурно выделив дельтовидную мышцу, рельеф которой приводил в изумление; ничем не уступали формы живота и груди, так же как руки — с внушительными бицепсами и длинными мускулами ладони, выступающими, словно брюшки дичи; объемными и мощными сделались бедра. Тело Джага можно было без преувеличения сравнить с тушей громадного хищника, с которого содрали шкуру.
Незабываемое зрелище.
Приятно удивленная, блондинка провела языком несколько раз по пересохшим внезапно губам, затем взяла в ладони свои впечатляющие груди и начала лихорадочно мять их, пока гримаса боли не исказила ее лицо. Она еще шире развела циркуль своих ног, открывая лишенный растительности, тщательно выбритый лобок, раскрывшуюся щель, из которой уже изливался молокообразный сок.
— Иди, — прошептала блондинка.
Джаг хотел лечь рядом с ней, чтобы почувствовать ее сказочное тело, но она взяла рукой за его высоко поднявшийся член и потянула к себе, заставив его стать на коленях между своих ног.
После этого она села и коснулась губами налитой кровью головки члена, словно это было какое-то экзотическое лакомство. Ее проворный язык пробежал вокруг головки, обжигая, обволакивая или щекоча едва ощутимыми прикосновениями.