– Ты возьмешь то, что осталось, – продолжала Джедия, – отверстие, предназначенное для испражнений. Это больше подходит для такого примитивного самца, как ты. В любом случае, у тебя всего лишь один инструмент для нас двоих. А теперь, по местам!
Жемчужина тут же прилипла к Джагу. Стоя на коленях, она высоко подняла зад с раздвинутыми ягодицами, демонстрируя борозду, прикрытую блестевшими от влаги волосиками.
Просунув руку между бедер, молодая женщина схватила Джага за мошонку и потянула к себе. Затем она лихорадочно взяла в руку член Джага, провела им по своей канавке, защищенной жемчужинами и подвела его к узкому коричневатому отверстию. Она долго и тщательно устанавливала его, прежде чем начать делать толчки назад, медленно насаживая себя на твердую плоть.
Как только Джаг задвигался быстрее, Жемчужина приподнялась и занялась последними приготовлениями, которые заключались в том, чтобы застегнуть вокруг талии и на бедрах широкий кожаный пояс с тонким и длинным искусственным фаллосом, сделанным из жемчужных колец, соединенных между собой смолой желтого цвета.
Когда эта операция завершилась, Джедия легла на спину, приподняла и развела в стороны ноги и раздвинула руками валики больших губ, раскрыв влажно блестевшую розовую расщелину.
Жемчужина осторожно подалась вперед, направляя перламутровый фаллос ко входу во влажный грот Джедии и медленно ввела его туда на всю длину, "сопровождаемая" Джагом, который все это время не покидал узкого и теплого гнездышка, принявшего его.
Вращая задом, крича и сквернословя, Джедия принимала в себя искусственный член из жемчуга, не останавливаясь ни на секунду.
– Давай! – подбадривала она Жемчужину. – Пронзи меня! Глубже! Ты протыкаешь меня насквозь, но мне это нравится! Господи, до чего же хорошо! Вколачивай глубже, да вколачивай же! Достань до самого дна! Сильнее! Помогай ей и ты, я разрешаю! Пусть он прочистит тебя! Я хочу, чтобы он проталкивал тебя в меня, чтоб мы были друг в друге, чтобы ты глубже проникала в меня! Вперед!
Ветер безумия ворвался в комнату. Через несколько секунд в помещении слышались только хлюпающие звуки, прерывистое дыхание, приглушенные крики, жалобные всхлипы, дьявольские просьбы, сквернословие...
Прижавшись к своей партнерше, сжимая в руках ее мраморные груди, Джаг входил в нее и выходил в бешеном ритме, не всегда точно координируя свои движения с движениями девушки, которая играла свою собственную партию, вонзая одним толчком ужасную перламутровую шпагу в тело Джедии.
Когда движения осады совпадали, Джедия испытывала удвоенную силу толчка, который уминал ее тело и заставлял рычать от наслаждения.
В этой разнузданной игре, ощущения обострялись и вскоре все трио взлетело на вершину волны наслаждения.
Джаг хотел встать, но хозяйка шахты остановила его жестом руки.
– Ты остаешься, – сказала она. – Другие девушки тоже хотят испробовать твою рогатину. У такого бойца, как ты, должно что-то еще оставаться в резерве.
Снова растянувшись на тюфяке, Джаг заметил следы крови между ног Джедии. Перехватив его взгляд, она ухмыльнулась.
– Нет настоящего наслаждения без страданий! – заявила она и, зажав в руке перламутровый фаллос, добавила: – Каждый раз я добавляю одно кольцо жемчужин. Нужно уметь идти дальше, добиваться лучших результатов. Наслаждение должно быть не только физическим, но и моральным. Я вот спрашиваю себя, что ты из всего этого можешь понять... Ты ведь ни что иное, как усовершенствованное животное!
Она привела себя в порядок, оделась и присоединилась к своей молодой подруге, которая ждала ее у выхода.
Оставшись один, Джаг не успел задать себе ни одного вопроса, ибо дверь открылась и в комнату вошли две самки с похотливыми глазами.
Глава 11
Перекатившись на бок, Джаг неожиданно осознал, что уснул после последней любовной схватки. Следует сказать, что соискательницы были многочисленны и достаточно требовательны.
Через неплотно закрытую дверь до него доносились обрывки разговора. Он понял, что Джедия и ее девушки собрались, вероятно, в коридоре, чтобы перекурить. Горький запах плохого табака постепенно заполнял комнату.
Решив удовлетворить свое любопытство, Джаг бесшумно встал и подошел к двери таким образом, чтобы не быть замеченным надзирательницами.
Обнаженные или одетые только в пеньюары, они стояли, прислонившись к перегородке, беспечные, похотливые, еще мокрые от пота любви, с прилипшими ко щекам прядями волос.
Сизый дым, заполнявший коридор, был таким плотным, что, казалось, его можно было резать ножом.
– Что и говорить, очень жаль, – пробормотала одна из девушек. – В этой партии есть прекрасные образчики... Давно уже не было ничего подобного... Особенно этот Джаг...
Джаг отметил огорчение одной из своих партнерш. Она пришла одна и вела себя не так нахально, как ее товарки, спросила даже как его зовут.
Другая, совершенно голая, пожала плечами, отчего затряслись ее дряблые груди.
– Ничего не поделаешь, – сказала она. – Такова их судьба. Когда начался процесс, ничто не может его затормозить. Те, кто посильнее, сопротивляются дольше, всего лишь. А работа должна делаться...
Дверь барака открылась, появилась Джедия, и разговоры прекратились.
– Все, хватит чесать языками! – бросила хозяйка шахты. – Развлечение закончилось. Пора отправлять их вниз.
Девушки тут же разбежались.
Воспользовавшись суматохой, Джаг поспешно отошел от двери и снова лег на тюфяк, притворившись, что спит. У него трещала голова от того, что он только что услышал. Что означал этот странный разговор? Казалось, надзирательницы сожалели о какой-то таинственной и неотвратимой катастрофе, смысл которой Джаг не мог уловить. Внезапно в комнату вошла Джедия. Она повернула скрытую движущуюся стенную панель, за которой было окно, перечеркнутое толстыми металлическими прутьями.
В комнату ворвался ослепительный солнечный свет. Джаг непроизвольно отпрянул. Ему показалось, что этот свет может причинить ему боль, что сейчас у него начнет пузыриться кожа, как от "ласки" огня газовой горелки.
Он резко сел, вцепившись руками в тюфяк. Его реакция удивила его самого. Отвратительное ощущение недомогания разлилось по всему телу. Желудок выворачивало наизнанку.
Голубое небо показалось ему отвратительным, а пустыня такой же гостеприимной, как куча гашеной извести. Пейзаж, открывшийся взору Джага, казался ему непереносимым.
– Давай-ка, вставай! – приказала Джедия с легкой улыбкой на губах. – Все девушки остались довольны тобой, но я думаю, что ты не очень-то хочешь задерживаться здесь. Я не ошибаюсь?
Ее рот язвительно скривился. Было очевидно, что она знает о мучениях, которые испытывал Джаг.
Пытаясь спастись от укусов солнечных лучей, Джаг перекатился к краю тюфяка и метнулся к умывальнику, находившемуся в углу комнаты, чтобы освежиться.
Несмотря на то, что вода была кислой, она принесла ему некоторое облегчение.
– К подземному миру быстро привыкаешь, не так ли? – ухмыльнулась Джедия. – Я более чем уверена, что не можешь дождаться, когда снова окажешься там.
Джаг растерянно промолчал.
– В пещере вода намного лучше, – продолжала хозяйка шахты. – К тому же сумерки, темнота... А здесь тебе тяжело, да? Вода, свет, жара – все враждебно, все тебя раздражает... Ты чувствуешь себя так, словно с тебя содрали кожу, и ты идешь по пустыне под палящим солнцем, верно?
Представив себе эту картину, она разразилась громким смехом, вызвав тем самым отвращение на лице Джага. Эта сучка была права: он видел себя бредущим среди дюн под обжигающим дыханием пустыни.
От этого воспоминания все его существо словно бы ощетинилось, стальная рука сжала сердце, и у Джага осталось лишь одно желание: присоединиться к Кавендишу в недрах метеорита.
Мгновенно успокоившись, он начал одеваться под насмешливым взглядом Джедии.