Благодаря ли средству Соа, или по другой причине, но Леонард уже с наступлением ночи стал себя чувствовать гораздо лучше, а дня через два он был здоров.
Вскоре после того, как Леонард выпил лекарство, он увидел Оттера, спускавшегося с холма с большим убитым животным на плечах.
— Старуха принесла нам счастье, — проговорил карлик, положив на землю свою добычу. — Кусты опять полны дичью. Я только вышел сегодня, как убил молодого «киду» (антилопу), жирного, и там их еще много.
Из принесенной Оттером добычи был приготовлен завтрак, после которого Леонард опять заговорил с Соой.
— Матушка, — начал Леонард, — прошлую ночь ты просила меня отважиться на великое дело, обещая мне за это вознаграждение. Ты говорила, что мы, англичане, можем много сделать за золото, а я бедный человек, ищущий богатства. Ты просишь меня рискнуть моей жизнью; ну, так скажи мне, за какую цену ты предлагаешь мне сделать это?
Соа несколько минут молча смотрела на него и потом ответила:
— Белый человек, слыхал ли ты когда-нибудь о моем народе, «детях тумана»?
— Нет, только знаю, что он есть. Что же дальше?
— Вот что: я, Соа, была дочерью Верховного жреца этого народа и убежала оттуда много лет тому назад, после того, как была назначена для жертвоприношения богу Джалю, который имеет такой же вид, как этот черный человек! — указала она на Оттера.
— Это очень интересно, — сказал Леонард, — продолжай!
— Белый человек, этот народ — великий народ. Он живет в Стране тумана, на возвышенностях, под сенью снежных горных вершин. Мои соплеменники ростом больше других людей и очень жестоки, но женщины их прекрасны. О происхождении моего народа я не знаю ничего; оно затеряно в прошедшем. Он почитает древнюю каменную статую, имеющую вид карлика, и приносит ему в жертву кровь людей. У подножия статуи находится пруд с водой, а к нему примыкает пещера. В этой пещере, белый человек, живет тот, изображение которого мой народ почитает, — Джаль, имя которого — Ужас!
— Ты хочешь сказать, что карлик живет в пещере? — спросил Леонард.
— Нет, белый человек, не карлик, но священный крокодил, которого они называют змеем, громаднейший крокодил и самый старый, так как он жил там с самого начала мира. Этот змей пожирает тела тех, кого приносят в жертву черному существу!
— Все это очень любопытно, — заметил Леонард, — но я не вижу, какую же пользу можно извлечь из всего этого?
— Белый человек, жрецы детей тумана приносят в жертву своему богу не только жизнь детей, но и такие безделки! — и, освободив внезапно свою руку, она показала изумленному Леонарду рубин или камень, казавшийся рубином, необычайной величины и ослепительного блеска.
— У твоего народа много таких камней, Соа? — спросил Леонард. — Где же они находят их?
— Да, белый человек, они много находят их в сухом ложе реки, хотя, конечно, такие большие попадаются редко, в одном месте, известном только жрецам; вместе с такими они находят еще другие камни прекрасного голубого цвета!
— Должно быть, сапфиры, — подумал Леонард, — их обыкновенно находят вместе!
— Они откалывают их каждый год, — продолжала она, — и самый большой из камней, найденный ими, привязывают ко лбу той женщины, которая избирается в жены богу Джалю. Затем, еще до жертвоприношения, они снимают камень со лба и прячут его в тайном месте, где сложены все камни, бывшие у всех предыдущих жертв. Глаза Джаля также сделаны из этих камней. Легенда в моем народе, белый человек, гласит, что Джаль, бог смерти и зла, убил свою мать, Аку, в давно минувшие времена. На том месте, где он убил ее, находят красные камни, это ее кровь, и голубые — ее слезы, которые она проливала, умоляя его о пощаде. С тех пор кровь Аки приносят в жертву Джалю и будут приносить до тех пор, пока Ака не вернется снова принимать поклонение от страны!
— Прекрасный пример из мифологии, — проговорил про себя Леонард, — наши старые друзья — мрак и заря в африканской интерпретации, я полагаю. Слушай, матушка, — обратился он снова к Соа. — Этот камень, если он драгоценный, стоит нескольких унций золота, но есть другие камни, так похожие на него, что неопытный человек может спутать их, и те камни имеют очень маленькую цену. Конечно, очень может быть, что этот камень, а также и другие, о которых ты говоришь, настоящие рубины; во всяком случае, я бы хотел достать их. Но скажи мне, какой у тебя план? Как я могу добыть эти рубины?
— Белый человек! — отвечала она. — Если ты согласишься помочь мне, я тут же дам тебе этот камень. Пообещай мне только предпринять освобождение моей госпожи! Я вижу по твоим глазам, что ты исполнишь обещание, раз дашь его! — и она, замолчав, смело посмотрела на него.
— Очень хорошо, — сказал Леонард, — но, принимая во внимание риск, я нахожу цену недостаточной. Как я сказал тебе, этот камень может ничего не стоить. Ты должна предложить что-нибудь получше, матушка!
— Верно, белый человек, я судила о тебе правильно, — отвечала с усмешкой Соа, — конечно, ты мудро рассудил: за маленькое вознаграждение — малое дело. Вот какую плату я предлагаю тебе. Если тебе удастся освободить мою госпожу из когтей Желтого дьявола, я, от ее имени и от своего собственного, обещаю привести тебя в страну моего народа и укажу средство достать все другие бесценные камни, спрятанные там!
— Хорошо, — сказал Леонард, — но почему ты обещаешь не только от своего имени, но и от имени твоей госпожи?
— Без нее ничего нельзя сделать, белый человек, мой народ великий и сильный, а у нас нет средств покорить его войною. Здесь хитрость должна служить нам оружием!
— Ты должна говорить яснее, Соа. Я не могу победить народ великий и сильный, а у нас нет средств покорить этот народ хитростью, и какое отношение ко всему этому имеет мисс Родд, твоя госпожа?
— Это ты узнаешь со временем, белый человек, после того, как освободишь ее. До тех пор губы мои будут закрыты. Скажу тебе только, что у меня есть план, и этого довольно, больше я ничего не скажу. Если ты откажешься, то я обращусь за помощью к другим!
Леонард подумал немного и, видя, что она решила ничего более не объяснять, сказал:
— В таком случае, хорошо. Но я не знаю, согласится ли твоя госпожа исполнить данное тобою от ее имени обещание?
— Я отвечала за нее, — сказала Соа, — она никогда не откажется от моего слова. Белый человек, я открыла тебе очень важную тайну, и если ты отправишься вместе со мной в страну моего народа, то мне будет угрожать смерть, если я буду разоблачена. Я рассказала тебе это и предложила подарок потому, что видела твою нужду в деньгах, и была уверена в том, что не имея надежды на получение денег, ты бы не захотел рисковать жизнью в таком опасном деле. Но я так люблю мою госпожу, что готова рискнуть моей жизнью, ах, я отдала бы шесть жизней, если бы имела их, чтобы только спасти ее от позорного рабства. Ну, белый человек, мы говорили достаточно. Ты согласен?
— Что ты скажешь на это, Оттер? — спросил Леонард, задумчиво пощипывая свою бороду. — Ты слышал этот удивительный рассказ? Дай мне совет: ты человек ловкий!
— Я слышал весь рассказ, баас, — отвечал Оттер, — что касается моей ловкости, то я, может быть, ловок, может быть — нет. Мой народ говорил, что я ловок, и это было одной из причин, почему он не хотел меня своим вождем. Если бы я был только ловок, они бы это перенесли, как и мое безобразие; но так как я был и ловок, и безобразен, то они не захотели такого вождя. Они боялись, что я могу сделать весь народ безобразным!
— К чему ты говоришь все это? — сказал Леонард, понимавший однако, что карлик говорил так с целью дать ему самому время обдумать свой ответ. — Дай мне совет, Оттер!
— Баас, что я могу тебе сказать? Я не знаю цены этого красного камня. Я не знаю, откуда эта женщина, о которой сердце мне не говорит ничего хорошего; не знаю, правду ли она говорит, или лжет о том далеком народе, живущем в тумане и почитающем бога такого же вида, как я. Нигде еще не поклонялись мне, как богу и, если есть такая страна, то я бы хотел отправиться туда. Что касается освобождения ее госпожи из гнезда Желтого дьявола, то я не знаю, как это сделать. Скажи мне, сколько человек Мэвума было взято в плен с твоей госпожой?