- Это картина малоизвестного московского художника под названием «Корвин Оберонович Амберский похищает народную учительницу Советского Союза Надежду Константиновну Крупскую», - пояснил возникший во сне Директор.
Рисунок являл собой клубок спутавшихся разноцветных линий.
- Борьба Света и Тени. - Директор смотрел на Василия своим всепонимающим взглядом. - Лабиринты Разума.
Тут Василий осознал, что находится в комнате, очень похожей на кабинет Директора, только вместо исчезнувших невесть куда окон светились огромные витражи. Сам Директор, облаченный в ослепительно белые одеяния, восседал теперь на возвышающемся кресле-троне. Василий рухнул на колени перед этим видением.
- Боже, - взмолился он, - отпусти меня отсюда!
- Не могу, - зазвучали в мозгу слова Директора. - Это не в моих силах.
- Но ты же всемогущ!
- Нет, я только всепрощающ. Люди давно ограничили мои возможности.
- Я хочу домой, Боже! Хочу домой! Домой... - запричитал Василий под конец.
Из-за правого плеча Директора, в белом одеянии и с нимбом над головой, выступил Овалов. Он извлек из кармана балахона зажатый кулак и протянул Василию.
- Скушай витаминки! Сразу полегчает.
На раскрытой ладони лежали разноцветные шарики и кружочки.
- Да иди ты со своими витаминками! - всхлипнул Василий.
- Нехорошо так! Негоже белое воинство обижать, - донесся из-под потолка голос Кузьмы.
Василий перевел взгляд и обнаружил источник голоса на деревянной чердачной балке с огромной бутылью самогона. Кузьма подмигнул Василию, громко икнул и дематериализовался.
- Возьми витаминку, - не унимался Овалов. - Она волшебная. Раз - и ты на небесах.
- Я и так на небесах!
- Оно и верно. - Овалов скорчил смешную рожицу.
- А шо, кормить будут? - подала голос Прасковья Брейгель из Хацапетовки. - А то я так не согласная.
- Ша, а то снимут с довольствия, - урезонивал ее Иосиф Босх из Жмеринки.
Тут Василий заметил, что кроме них, комната наполнилась еще и Пикейными жилетами, и клубом Пифия в полном составе. Здесь были Шалтаев, А.Я. Квадрат, профессор Маня и некто Круглов. Позади всех стоял анализатор Линшпуна в виде большого металлического прямоугольного ящика со светящимися глазами-лампами. Завхоз Петрович вытащил из толпы за шкирку Кузьму и уволок за пределы видимости.
- Хвала Директору! - крикнул кто-то из пикейных жилетов, и вся толпа дружно подхватила: - Хвала Директору!
Директор смотрел на Василия взглядом, в котором читалось: мол, ты же видишь, Василий, с кем приходится иметь дело.
- Теория Квадрата, Василий, - подступился к нему Квадрат, - это ответ на все Ваши вопросы. Замкнутое пространство равнобедренного четырехугольника - вот и вся картина мира.
- Не хочу. - Василий устало отмахнулся от квадратов.
- А ты гони ее, тугу-печаль, - вмешался Маня. - Нет там ничего за оградой. Научно доказанный факт.
- А мне все равно, - решил не сдаваться Василий. - Я хочу домой.
- Здесь твой дом родной, - снова выступил Овалов, втискивая шарики и кружочки в Васину руку. - Давай, за маму, за папу...
- Не буду, - буркнул Василий.
- Да как ты... - Овалов больно стиснул руку и надавил на Василия.
Василий не ожидал, что все так получится. Он просто хотел выдернуть руку и отступить, но от этого действия Овалов поскользнулся, завалился назад, пытаясь сохранить равновесие, увлек с собой Маню и подвернувшегося ни с того ни с сего Шалтаева, и все они с грохотом рухнули на деревянный настил, утягивая за собой А.Я. Квадрата, Босха и Брейгель, Пикейные жилеты и клуб Пифия в полном составе. Последним, с неимоверным грохотом, рухнул анализатор Линшпуна. Разноцветные кружочки и шарики просыпались и неестественно медленно запрыгали по полу. Белое одеяние зарябило в глазах. Фигуры стали плоскими и походили уже на рассыпанные белые листы из блокнота. Из разбитого витража подул ветер, взбил эти листья, разметал в воздухе и вынес вон.
Василий проснулся и, не открывая глаз, пошарил рукой в поисках носового платка. Карманы были пусты. И еще в придачу не было ничего, что бы имело эти карманы. Не было вообще ничего. Он проснулся абсолютно голый. Василий разлепил веки и сфокусировал взгляд. Он лежал на парковой скамейке, услужливо застеленной простыней с каким-то казенным штампом. С трудом концентрируясь на действительности, Василий встал и оглядел хмурое сентябрьское утро. Никого. Слабый ветерок перекатывает мусор по асфальту.