— Надо было сразу так делать, чего мы все рванули? — я начал успокаиваться.
— Это все из-за грибов. Если еще этого черта увидим, забьем, как мамонта! — сказал долговязый парень, помогая подняться все еще лежавшей девице в платьице с кармашками.
— Плюш, ты свой столик потерял, надо бы вернуться, — сказал я и начал оглядываться в поисках какой-нибудь палки.
Ответа не последовало и все на мгновение замолчали, обнаружив, что не только сервировочного столика, но и его несчастного обладателя среди нас не было.
— Надо идти его искать! — бросил Краснощеков, я кивнул и, прихватив с собой Анжелу, последовал за ним.
— Я никуда не пойду! — заголосила зеленая девица, — вызовите немедленно милицию, скорую помощь и пожарных.
— Заткнись, жаба, — проговорил долговязый и, взвалив визгуху себе на плечи, смело зашагал в сторону злополучного холма.
Нити дождя уже не пришивали густые сумерки к влажной, скользкой земле, и ночь, расправив плечи, пришла в движение. Из ее чрева выплыли поваленные стволы деревьев, муравейники и бездонные ямы. Миновать все это без ущерба для здоровья, тем более босиком, как эта зеленая Золушка, можно было лишь в состоянии патологического аффекта. Поднялся ветер и деревья на разные голоса, языками тысячей маленьких листиков, заговорили между собой, совершенно игнорируя наше присутствие.
— Хорошо, что в наших лесах нет хищных животных, — дрожащим голосом напомнила о себе Анжела.
— Зато вон хищные люди с топорами попадаются, не знаю, что и лучше, — проговорил Краснощеков и пару раз для уверенности махнул дубиной перед собой.
Вскоре в просвете между деревьями мы увидели холм, ярко освещенный светом уже набравшей силу полной луны. На вершине холма лежало тело и, если бы не размеры, его легко можно было бы спутать с молодым кабанчиком в полосатой шкурке. Полосатой шкуркой был халат Плюша и наподобие какого-то нелепого, ненужного рычага в спину его был воткнут тот самый огромный топор.
Звенящее, жуткое безмолвие повисло над нашей компанией, заставив замолчать даже зеленую девицу.
Простояв так некоторое время, мы, не сговариваясь, побежали к холму и, оказавшись рядом, увидели нереально густую кровь, пропитавшую халат вокруг топора. Краснощеков и я опустились на колени возле бедняги. Девицы предусмотрительно попятились, Анжела отвернулась. Протянув руку, я уже собирался прощупать пульс на сонной артерии, как вдруг покойник зашевелился и встал на колени, при этом отвратительно рыча и хрипя. Я инстинктивно отдернул руку и прыгнул в сторону, Алексей, споткнувшись обо что-то в траве, неуклюже повалился на бок. За спиной я услышал сиреноподобный взвизг зеленой и последовавший за ним глухой звук падающего тела.
Из кустов слева раздался смех, Плюш выпрямился и тут же повалился обратно, держась за живот и издавая вместо смеха какое-то змеиное шипение. Краснощеков, не говоря ни слова, схватил дубинку и, воинственно размахивая ею над головой, побежал к кустам.
Позже, когда девушек привели в чувства, посредством прямого макания головой в реку, и все относительно успокоились, я высказал все, что думаю по поводу подобных шуточек, хотя придумано было действительно блестяще: долговязым лесорубом оказались два гопника, незаметно отделившихся от компании и вместе с Плюшем решившие разыграть всех остальных. Один сидел на плечах у другого, укрывшись длинным плащом, а топор воткнули в доску, предварительно положенную под халат, кровь, как и положено, заменял кетчуп и единственное, что пострадало, это — сервировочный столик, на который я упал со всего маху, убегая от монстра.
Плюш предложил продолжить веселье у него на даче и в качестве компенсации за моральный ущерб выкатил пару бутылок киришской водки.
На дворе плюшевской дачи стояли в ряд три пластиковых столика, своим дизайном сильно смахивающие на луноходы. В кустах крыжовника незваной гостьей притаилась искусственная серебристая новогодняя елка. Анжела подошла к ней и принялась разглядывать новогодние игрушки, не обращая внимания на суету вокруг ведра с шашлыками. Ощетинившись шампурами, из дома выкатился Плюш и, пробегая мимо Анжелы, был схвачен ее цепкими пальчиками.
— Скажите, милейший, эта инстоляция — результат вашей болезни или оригинальности? — спросила она и ткнула пальчиком в фарфорового попугая с отколотым хвостом, который висел у самой макушки.
— Душечка, кто видит эту незримую грань? — в тон ей ответил Плюш и побежал нанизывать шашлыки.
— Ты что обижаешь радушного хозяина? — спросил я.