— В мрачном цвете ты, Паша, все рисуешь! Или забыл Афган? Принцип — безвыходных ситуаций не бывает, забыл? Любому ребусу есть решение, надо только найти его!
— Ребусу, теореме — да, есть решение, аксиоме — нет, а ты как раз пытаешься изменить неизменное, выдать желаемое за действительное. Я тебя понимаю, но, поверь, одиночке там делать нечего, и ты, кстати, это тоже прекрасно понимаешь!
— Ладно, нагрузил я тебя! Пей, закусывай! А я прилягу, мне думать надо!
Егор прилег на солдатскую кровать, развернул карту, внимательно вглядываясь в каждое обозначение, пытаясь мысленно представить рельеф в радиусе примерно десяти километров от Алтан-Юрта. До этого радиуса его встречать вряд ли будут.
Так! Два горных хребта зажали ущелье своими скалами. За ними пологие склоны, переходящие в лесные массивы, затем вновь обрывы и утесы, другие, более мелкие ущелья. По основному ущелью течет горная река, прибиваясь к правой стороне, если смотреть против течения. Далее, выше по карте, сужение гор, где река занимает все пространство между скал, и за ними широкое, немного наклонное к воде плоскогорье на дне ущелья. Здесь, у самого склона и раскинулся аул Алтан-Юрт. Это вид с севера. С юга такая же практически картина. Конечно, из аула есть тропы наверх, к бывшим пастбищам, но на военных картах они не обозначены. А их, этих троп, может быть несколько. Но для него они непроходимы, потому что их обязательно перекроют «чехи», если уже не перекрыли. Для него оставлены только скалы. Значит, придется идти на какой-то хребет, туда, где скалы отвесно падают в ущелье, и там, наверху, устроить позицию. Понаблюдать за тем, что будет происходить в ауле. Там же принять окончательное решение, исходя из той информации, которую он получит за все время пребывания возле Алтан-Юрта. Возможно, получится прорваться по какой-нибудь неизвестной пока тропе к селению. Оружием Паша поможет, да и снаряжением тоже. Следовательно, сегодня же ночью надо выдвигаться и идти к восточному склону хребта, по лесному массиву, который начинается за тридцать километров от обозначенной десятикилометровой зоны действия.
Он отбросил карту, закурил.
Галкин, продолжавший задумчиво сидеть за столом, спросил:
— Что? Нет вариантов?
— Да нет, Паша! Кое-что есть, но нужна твоя помощь!
— В чем?
Егор поднялся, сдвинул банки с кружками, разложил карту:
— Во-первых, мне нужно оружие, прибор ночного видения, дистанционная прослушка, спутниковый телефон, маскировочный халат разведчика-снайпера, с лохмотьями, моток длинного, тонкого, но прочного троса. Во-вторых, переброска вот сюда, — Астафьев ткнул пальцем в место, где было обозначено начало лесного массива.
— А дальше?
— Дальше твоя помощь исчерпывается! Дальше я пойду сам! Мне главное — выйти вот сюда, — он вновь указал по карте, — на этот хребет. Там решу, что делать дальше!
— Все?
— От тебя все. Если, конечно, сделать все, что я перечислил, в твоих силах.
— Это в моих силах. Но на смерть тебя я не пущу. Прости, здесь командую я.
— Что это значит, Паша? Я к нему, как…
— А значит это вот что, товарищ подполковник, что вы никуда один не пойдете! И еще что вы эгоист, если не сказать грубее!
— Я не понимаю тебя, Паша! Ты еще, что ли, выпил?
— Нет, я трезв! И, в свою очередь, не понимаю тебя! Неужели ты на самом деле думаешь, что я отпущу тебя на заведомо провальное дело? Я? Твой бывший однополчанин, заместитель, друг, наконец! Отпущу на смерть тебя, который вытащил меня с простреленными ногами из-под обстрела, рискуя жизнью?
— Значит, обо мне позаботился! Спасибо! Молодец, умеешь быть благодарным! А как же женщина? Женщина, которой грозит неминуемая гибель? Бросим ее, да? Мы, офицеры «Вепря»?
— Вот! Узнаю подполковника Астафьева! Решимость, напор! Презрение к смерти!
— Да иди ты!.. Дай мне хотя бы автомат, или у тебя оружие на строгом счету? Трофейное тоже?
— Эх, Егор, Егор, ничего ты не понял! Я же имею в виду другое!
— Тогда объясняй понятливей!
— А тут и объяснять, собственно, нечего. Я с группой офицеров с сегодняшнего дня в отпуске. На утро и «вертушка» готовится на Моздок!
— Вот в чем дело? Значит, ты уже ничего не решаешь? Так какого хера…
— Ты можешь меня выслушать наконец? — повысил голос полковник Галкин. — Все же перед старшим по званию стоишь!
— А чего тебя слушать? Все и так ясно!
Астафьев отвернулся от Галкина, отошел к окну. Немного постоял, вернулся, взял с кровати сумку, сгреб со стола карту:
— Ну счастливо тебе отдохнуть, полковник! А я пошел! У меня дела!
Но Галкин преградил ему выход.
— Подожди, командир, вернись на место, поговорим серьезно!
Что-то в голосе Павла прозвучало такое, что заставило Егора опять бросить на кровать сумку, сесть за стол.
Напротив присел и Галкин.
— Слушай теперь меня, командир!
Но в это время в палатку вошел майор:
— Разрешите, товарищ полковник?
— Что у тебя, Леша?
— Извините, я не знал, что вы не один. Я на минутку, насчет отвальной по случаю отпуска. На какое время ребят собирать?
— Давай часов на семь, но предупреди, что меня сначала не будет, друг вот ко мне фронтовой, еще с Афгана, прилетел. Бывший мой командир! Кстати, познакомьтесь: подполковник запаса Астафьев Егор Васильевич, — представил Павел Егора.
— Можно просто Егор, — добавил Астафьев.
— Ну а это майор Краснов Алексей Кириллович или просто Леша, начальник разведки полка, боевой товарищ!
Офицеры пожали друг другу руки.
— И вот что, Леша… утром вылетайте без меня!
— Не понял? Как без вас?
— Понимаешь, разведка, беда у моего друга случилась. Чечены похитили его женщину, спрятали в горах. Вот ему и надо вырвать ее из грязных лап бандитов, обрубив их заодно! Поддержки у него никакой, кроме меня, естественно. Так что вы летите в Моздок, ну а мы с Егором ночью уйдем на охоту. Такие дела, Леша!