— Ты просишь о падчерице, а как же твой наемник? Ты же заставил его работать на себя силой подстроенных тобой же обстоятельств?
— Черт с ним! Можешь делать с ним, что захочешь! Он мог уйти, но ему, видишь ли, приглянулась Вика, и он решил поиграть в благородство, хотя видел только ее фотографию. Так что мне до него дела нет! Отдай только Вику!
При последних словах женщина с неподдельным удивлением посмотрела на Егора, тот сделал вид, что пропустил ее взгляд.
— Ну ладно, Дмитрий Сергеевич! Я подумаю пару суток, но тебе придется заплатить и проценты.
— Сколько?
— Этого я еще не решил, надо подсчитать. Все! Разговор окончен! Жди звонка. Я думаю.
Хоза отключил трубку.
В комнате наступила тягостная тишина, только было слышно, как случайно залетевшая пчела, отчаянно жужжа, пыталась найти выход из этого проклятого места.
Глава 6
Сулема повернулся к женщине:
— Вот такие дела, Виктория Дмитриевна. Ваш отчим — преступник, и на его совести не одна загубленная жизнь, как, в принципе, и на моей, я был его главным исполнителем. И в благодарность за беззаветное служение получил от него нож. Он предал всех, кто был верен ему. И уничтожил, как ему казалось, всех свидетелей его преступлений. Я сказал ему, что в твоем похищении, Вика, замешан Карельский. Но это неправда! Тебя, девонька, заманил в сети и сдал нам твой собственный муж, Эдуард Геннадьевич Хованский!
— Эдуард?
— Да! Именно Эдуард! Он, как и Карельский, давно сотрудничали с нами. Вспомни то раннее воскресное утро. Как ты была удивлена, что муж пригласил тебя в лес, якобы для того чтобы преподнести тебе сюрприз. Помнишь?
— Да! — совсем тихо ответила Вика.
— Вот он и преподнес! Расчет был сделан на то, что ты не сможешь отказать своему мужу. Он тебя вызвал, а сам спокойно, обеспечив алиби, уехал по Окружной дороге домой, а на второй день уже принимал у себя, на вашей супружеской постели проституток!
— Вы выкрали меня, чтобы отец заплатил вам выкуп? — не хотела слушать дальше о муже Вика.
— Я бы взял только свою долю, но Жилин убил моего брата, он, как ты уже знаешь, пытался убить и меня. Аллах не дал мне умереть, потому что это было бы несправедливо. За кровь надо платить кровью врага. А кто заставил бы заплатить за брата, если бы я умер? Никто! Вот и выжил я! Чтобы отомстить. Но какой шакал твой отчим? Он денег пожалел, прислав вот его, — Хоза кивнул на Астафьева, — и от него же легко отказался. Этот наемник, оказывается, из-за любви по фотографии за тобой пошел! По собственной инициативе!
— А если и так? — вдруг спросил Егор. — Тебя что-то в этом смущает, бандит?
— Ты смотри, заговорил, я его тут защищаю, оправдываю, а он?
— Ты о себе побеспокойся лучше! Я в защите таких подонков не нуждаюсь, а женщину, если ты мужчина, отпусти! Тем более тебе готовы отдать все, что ты захочешь!
И вновь Вика, теперь, когда первая волна боли от предательства прошла, уже с неким восхищением посмотрела на этого мужественного человека, который, сам обреченный на смерть, пытался, как мог, защитить ее. Неужели он в самом деле что-то испытывает к ней? И только поэтому пришел за ней? Но ее размышления прервал Сулема, продолжавший рассуждать:
— Ты сильный мужчина, офицер, я не отказываюсь от своих слов, и сильного противника у нас принято уважать, поэтому я не обращаю внимания на твои реплики. Но неужели ты думаешь, что, если бы миссия твоя удалась и ты привел к Жилину его падчерицу, он отпустил бы тебя? Отблагодарил? Да черта с два, как у вас говорят! Он приказал бы немедленно тебя убрать! Таков весь Жилин!
Немного промолчав, Хоза обратился к женщине:
— Тебе, Вика, предстоит подписать ряд документов. После чего я отпущу тебя!
— Что за документы?
— Ты их увидишь! Хотя чего скрывать? Это завещание на все имущество и капиталы, которые должны будут перейти в твое пользование после смерти отчима Вишнякова Дмитрия Петровича, в пользу своего супруга Эдуарда Геннадьевича Хованского. Так, по-моему, в этих тонкостях не разбираюсь. Всего несколько подписей, и ты свободна!
— Но завещание начнет действовать не только после смерти отца, но и после моей смерти? Значит, вам нет никакого резона оставлять меня в живых после того, как я выполню ваше требование и подпишу завещание…
— Я сказал, Вика, ты будешь жить, ограниченно, конечно, но ты так всегда жила, а дела все передашь мужу! Какой в этом случае смысл уничтожать тебя? Чтобы навести лишние подозрения? Когда дело касается таких сумм, которые крутятся в фирме, у ментов особое внимание. Нет, убивать тебя нет никакой выгоды. Наоборот, можно только погубить все дело.
— Я ничего здесь подписывать не буду! — вдруг заупрямилась Виктория.
— А где будешь?
— В Москве, когда рядом со мной будет этот человек, — она кивнула на Астафьева.
«Хороший ход, — подумал Егор, — но… бесполезный. Как бесполезна и вся эта возня. Не тебе, Хозяин, ставить точку в этом деле. Не тебе!»
Между тем Сулейманов повысил голос:
— Нет, Вика, твои условия для меня неприемлемы, и не тебе что-либо выставлять! Все ты подпишешь здесь, поняла? И завтра же утром, когда твоему защитнику начнут резать горло, как барану! Тогда ты все подпишешь! А он умрет! В любом случае! Так сохрани свою жизнь и красоту, женщина! Не заставляй меня прибегать к услугам Палача, я не хочу, чтобы перед тем, как добиться своего, чему он большой мастер, ты стала никому не нужным инвалидом! А чтобы вы могли в первый и последний раз между собой пообщаться, — Хоза как-то с намеком ухмыльнулся, — я решил поместить вас вместе в подвал, в котором твой спаситель уже провел ночь и обжил его. Воды и хлеба вам дадут, ну а зрелища доставите друг другу сами! Встретимся утром! Уведите его, перед спуском наемника развяжите, дайте сигарет! Перед смертью узнику, как я слышал, не отказывают в самом необходимом!
Астафьева взяли под руки два молодца из личной охраны Сулемы, но Егор выдернул локти:
— Лапы уберите, сам пришел, сам и уйду!
Охрана оглянулась на Хозяина, не наказать ли строптивого клиента?