Эмбер и Умар почти все время посвящают ловле маленьких птичек в джунглях. Их жены сидят в хижинах, охраняют посевы и пьют кофе. Поймав несколько десятков птичек, мужчины плывут на пирогах в Таракан, покрывая сотню километров за сутки или за неделю. Там они продают птиц голландцам по гульдену за штуку.
— Вы бы расчистили в джунглях участок побольше и продавали рис и маниоку вместо птиц. Вам же гораздо выгоднее. На птицах вы выручаете от силы двадцать центов в день. Пойдете со мной — получите пятьдесят. А у голландцев в Таракане можете зарабатывать до гульдена в день. Что вы возитесь с этими птичками?
Они только хохочут в ответ. Не могут понять, шучу я или слегка помешался.
В глубине души я знаю, что они правы. Большинство белых, и я в том числе, действительно помешались на своем пристрастии к работе.
А они — свободные люди, и хотят делать только то, что им по душе.
Хуже всего для меня, что у них благодаря влажному климату, щедрости здешней природы есть такая возможность. Борнео заботится о том, чтобы его дети жили свободными.
Так как же принудить этих людей заготавливать пять тысяч кубических метров древесины в месяц? Как внушить им такое желание получить от меня пятьдесят центов, чтобы они стремились работать изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год? Я должен добиться этого, если хочу выполнить то, что обещал компании.
Ну хорошо, Эмбера и Умара я в конце концов уговорил пожертвовать своей свободой и работать на меня. Но надолго ли?
Я обсуждаю этот вопрос с Джаином, моим объездчиком.
Джаин сидит на корточках около меня. Сам я растянулся на топчане. Мы еще по опустили противомоскитные сетки. Под ними сразу делается так душно, что мы предпочитаем повременить и предоставляем комарам возможность напиться нашей крови.
У Джаина на коленях носатая обезьянка; она прильнула к нему, обхватив его шею рукой. Маленькая толстенькая Сити, жена Эмбера, сидит рядом и делает вид, будто увлечена обезьянкой. Я склонен думать, что ее больше интересует Джаин. Эмбер уже дважды окликал ее из клетушки, но в ответ получал только фырканье.
— Сделаем так, чтобы они могли проигрывать свои деньги, тогда они останутся и будут работать, сколько угодно, — говорит Джаин. — Пусть в день получки сюда приезжают профессиональные игроки.
— Но ведь это запрещено, — возражаю я.
— Мало ли что запрещено. Мы должны заготовить лес, и нам нужны такие люди, которые работали бы постоянно. А эти разве могут, туан[5]? Они даже не приучены выполнять приказания.
Джаин презрительно сплевывает в сторону реки.
— Ступай, ложись, не таращь глаза! У тебя что — совсем стыда нет? — обращается он к Сити.
Она медленно поднимается, нежно смотрит не то на обезьянку, не то на Джаина и отправляется к своему ворчливому супругу. Они переругиваются.
— Это верно, Джаин, с китайскими рабочими куда легче. Представь себе хотя бы две бригады вроде тех, с которыми ты работал в Индрагари.
— Я могу съездить туда и привезти людей. Пусть только туан даст мне разрешение и деньги.
Джаин — минангкабау с западного побережья Суматры. Гордый и самолюбивый народ эти минангкабау. Типичные малайцы[6].
К тому же Джаин — далеко не свободный человек. С пятнадцати лет он работает на лесных промыслах. У него жена и девять детей. Они остались в Индрагари, но он собирается перевезти их сюда, как только мы отстроимся и наведем порядок. Джаину почти никогда не хватает его заработка. Поэтому он вынужден постоянно выполнять чужие приказания. Он настолько привык к такой жизни, что иной себе и не представляет. Верит, что это и есть настоящая свобода.
У Джаина беспокойная душа. Его непрестанно обуревает жажда деятельности, он весь нетерпение. Мы работали вместе на восточном побережье Суматры, так что я неплохо знаю его. Достаточно в самых общих чертах наметить, что надо сделать, а истом только придерживай Джаина, чтобы он не загнал и других и самого себя.
Он худой и костлявый, карие глаза сверкают, губы искривлены иронической складкой. И так как Джаин презирает глупость, легкомыслие и безбожие, эта складка почти никогда не разглаживается.
Джанн выглядит очень свирепым, когда гонит от себя Сити. Но я подозреваю, что Сити готова стерпеть от него все, даже побои. Она принадлежит к числу женщин, любящих таких мужчин, которые дают почувствовать свое мужское превосходство. Эмбер совершенно иной человек. Он слишком добр.
— Ну что ж, посмотрим, Джаин. Подождем месяц: не выйдет ничего с этими людьми — придется отправить тебя за китайцами. Если разрешит компания, конечно.