— Прекрасно, — улыбнулся мой любимый, залпом осушив водку. — За это, действительно, следует выпить.
Гость последовал примеру друга, а я с тупым видом уставилась на перелитое в стакан пиво. "Итак, я буду пить мартини и запивать его пивом, — вертелось в голове еще не сложившееся решение. — Нет! Лучше я буду пить пиво и запивать его мартини…"
— Элис, пей, — мягко напомнил мне о нетронутом стакане Роб, и я покорно вылила противный напиток в собственный рот, кисло сморщившись.
— Новость вторая! — торжественно сообщил Фэа, внимательно глядя на меня. — Лара, дай, пожалуйста, руку.
— Зачем? — мои глаза непонимающе округлились.
Он перегнулся через стол и, взяв мою ладонь в свои, нежно коснулся ее губами. Я ошарашено смотрела на него, левая бровь Алекса уползла вверх, заметно опередив на своем пути правую. Он был изумлен.
— Я приехал сюда специально, чтобы сделать тебе, Лариса, предложение, — сияя от счастья, объявил Фэа.
Он покопался в кармане брюк и достал оттуда бархатную синюю коробочку, из которой извлек обручальное кольцо. Надеть его на мой палец я не позволила, быстро отдернув руку.
— Роберт, это так неожиданно, — натянув на лицо вежливую улыбку, пробормотала я.
— Выходи за меня замуж, Лара! Я уже все обдумал, мы поженимся в Лас-Вегасе, отпразднуем свадьбу в Японском ресторане…
— Роберт, — мягко перебила я, но он не придал этому значения, продолжая с воодушевлением:
— Это кольцо — символ нашей будущей совместной жизни. Ты можешь все обдумать, прежде чем принять его. До завтра есть время.
— Спасибо, — с облегчением произнесла я. — Так и поступлю.
Раздался жалобный звон рюмки, которую тяжело опустил на поверхность стола мрачный, как туча, Северин. Он грозно посмотрел на меня и холодно поинтересовался:
— Я что-то в прошлый раз пропустил?
— Вроде, нет, — честно призналась я, невинно глядя в его ледяные глаза.
— В таком случае, — он обернулся к другу и дальше заговорил на английском.
По мере того, как Фэа слушал речь собеседника, его большие карие глаза недвусмысленно округлялись. Наконец, он не выдержал и спросил, удивленно уставившись на меня:
— Это правда?
— Что?! — я насторожилась, потянувшись за стоящим сбоку мартини.
— То, что Алекс сделал тебе предложение два дня назад, и ты согласилась.
Сказать, что я упала под стол, это, значит, ничего не сказать. Мои глаза округлились не меньше, чем у собеседника, дар речи пропал напрочь, а челюсть, как ей и положено в подобных случаях, отвисла. Прежде чем произнести хотя бы слово, я залпом опрокинула и мартини, и вновь налитое в мой стакан пиво. Потом, закусив этот жуткий коктейль бутербродом с копченой колбасой, я все-таки заговорила, грозно глядя на любовника:
— Он шутит. Никаких предложений, тем более, брачных, твой друг мне не делал!
Соискатель моей руки и сердца тоже покосился на обвиненного в обмане мужчину. Лицо Северина было бледнее обычного, глаза сердиты, брови сдвинуты, а губы, его прекрасные упругие губы, сжались в одну линию, не предвещая ничего хорошего. Он снова заговорил не по-русски, чем окончательно вывел меня из себя.
— Знаете что, мальчики! — воскликнула я громко, одарив обоих хмурым взглядом. — Будьте любезны, общаться в моем присутствии на понятном мне языке!
— Конечно, Лара, — утвердительно кивнул своей кудрявой головой Фэа, Алекс же не проронил ни звука, пропустив мои требования мимо ушей. — А ты, правда, сказала, что любишь его?
— Кого?! — мои глаза полезли на лоб от такого рода заявлений.
— Александра.
Я повернула голову и столкнулась с взглядом злых синих глаз, обладатель которых не очень-то обрадовался моему нежеланию поддерживать его выдумки. Но меня это мало волновало, так как я пребывала в настоящем бешенстве.
— Я ему такого не говорила, — гневно процедили мои стиснутые губы.
— Значит, ты меня не любишь, Элис? — сощурившись, спросил Алекс.
Я оторопела. Ну и как мне, прикажете, на это отвечать? Я что, должна растаять и выложить этому самоуверенному идиоту все те чувства, которые переполняют мое сердце? А чем он, собственно, заслужил мою откровенность? И почему сам не признается мне в любви, или, может, не в чем признаваться?.. Я молчала, раздраженно глядя на него.
— Роберт, — обернулся он к другу, не дождавшись от меня ответа. — Она моя женщина, понимаешь? Боюсь, что ты немного опоздал.
Мои зеленые глаза налились кровью, краска отхлынула от лица, а руки затряслись в безмолвной ярости.