— Бабушка, а как ты-то попала во всю эту историю? — скептически покачав головой, спросила я.
— Мы с Сашей заключили одну взаимовыгодную сделку.
— На продажу квартиры? — я презрительно хмыкнула.
— Да, но в договоре есть один маленький пункт.
— То есть? — весь мой вид говорил о настороженном внимании, которое струилось изо всех клеточек тела, отражаясь в расширенных от любопытства зрачках.
— Там указано, что если ты, моя внучка, потребуешь вернуть квартиру обратно, тебе достаточно будет возместить необходимую сумму ее нынешнему владельцу. Сумма идентична той, которую заплатил мне Александр.
— Но у нас ведь новые имена? — я грустно усмехнулась. — Значит, сделка не действительна.
— Отчего же? — Ирина Николаевна напустила на себя важность. — В этом договоре указана и ты, нынешняя, тоже. Так что, если надумаешь вернуть себе "берлогу", отправляйся к Саше, и он тебе поможет это сделать.
— А ты?
— Я уже старая, мне-то она зачем. Я для тебя ее хранила, думала, что будешь жить там, детишек растить, а вышло вон как… — она взгрустнула, погрузившись в неприятные воспоминания. — Кстати, по документам мы теперь с тобой мать и дочь.
Я удивленно вскинула брови:
— Значит, мне тебя мамой нужно звать?
— Ты уж постарайся. В детстве ты меня так часто величала, — усмехнулась собеседница.
— Ладно, мама. Что дальше? — принимая игру, полюбопытствовала я. — Мы сидим с тобой на кухне, в чужом доме, абсолютно, одни. Может, стоит сбежать?
— Зачем? — старушка, явно, не поняла.
— Чтобы жить, как нам нравится, а не как кто-то велит.
— А разве мы не успеем поступить так… чуть-чуть попозже? — заговорщически прошептала старушка, в очередной раз подмигнув мне своим весёлым серо-зелёным глазом.
— Наверное, ты права, — с неохотой согласилась я, но все же не смогла удержаться от искушения, и отправилась проверить дверь на степень ее запертости. — Побег отменяется в любом случае, — сообщил из коридора мой обреченный голос. — Господа спасатели не очень то любят давать свободу действий своим спасенным.
— Правильно и делают, — невинно проговорила Ирина Николаевна, — тебе дай свободу, хлопот не оберёшься.
— Ну, спасибо… мама, — я усмехнулась. — Как все-таки хорошо, что мы снова вместе.
Александр вернулся с большим пакетом, откуда он тут же извлек черный брючный костюм и маленький белый топик.
— Надеюсь, подойдет, — смерив меня оценивающим взглядом, предположил он. — К туфлям, во всяком случае, точно подходит.
— Ну, это уже хорошо, — натянуто улыбаясь, ответили мои губы. — Вот только одеваться мне опять на голое тело прикажете? — полюбопытствовала я так, будто спрашивала не о нижнем белье, а о том, какая на улице вчера была погода.
— Ах, да, — он почему-то смутился. — Я купил тебе это, — мужчина осторожно достал со дна пакета гарнитур, состоящий из бежевых трусиков и такого же цвета бюстгальтера. Я взяла обновку и, прочитав размер, в изумлении подняла на собеседника глаза.
— А откуда Вы знаете, что у меня тройка?
— Ну, я же не слепой, в конце-то концов, — Алекс уперся руками в бока, откинув назад полы расстегнутого пиджака. — Ты собираешься переодеваться, или как?
— А что?
— Интересно посмотреть, верно ли я подобрал вещи.
— И нижнее белье проверять станете? — заносчиво осведомилась я, тоже поставив ладони на бедра.
— Что-то у вас тут жарко становится, — вырастая между нами, как гриб после дождя, заявила Ирина Николаевна, поочередно оглядев меня и его. — Зачем ссориться? Глупо ругаться сейчас.
— Вот и объясните это своей дражайшей внучке, которая со вчерашнего дня ищет повод нарваться на скандал, — хмурясь, проговорил собеседник.
— А Вы со вчерашнего дня, — высовываясь из-за спины бабушки, прошипела я, — отказываетесь отворачиваться, когда я переодеваюсь.
— Экая невидаль! — он всплеснул руками, усмехнувшись. — Как будто я не видел женских тел.
— Вот на женские и смотрите, а на меня пялиться нечего!
— Ты, значит, не женщина? — он нагло смеялся, скептически осматривая меня сверху, через голову стоящей между нами старушки. — Кто же ты, гуманоид?
— Сашенька, — укоризненно произнесла Ирина Николаевна, увлекая его за плечи в коридор так, будто всю жизнь была с ним знакома. — Девочка перенервничала, войди в ее положение хоть на минутку, она же совсем еще ребенок…