Громкое чавканье, доносившееся из-за соседнего столика, заставило меня нервно передернуть плечами. Я покосилась на того, кто издавал противные звуки, смачно уплетая большой белый батон, который запивал соком, активно хлюпая.
"Боже мой, даже свиньи едят тише", — сморщившись, решила я, подарив толстяку уничтожающий взгляд, который, впрочем, он даже не заметил, продолжая свою громогласную трапезу. Я закрыла ладонями уши, изо всех сил стараясь сосредоточиться на том, что было за окном. Однако мерзкие звуки всё равно долетали до моего слуха. Не выдержав пытки, я быстро поднялась и стремительно бросилась в тамбур, где, переведя дыхание, начала понемногу приходить в себя.
"И почему некоторые люди ведут себя так безобразно? — крутилось в голове, когда я провожала взглядом высокие здания Зеленограда. — Зачем я уезжаю отсюда?" — внезапно возникший вопрос, остался без ответа.
— Ларочка, ты из-за этого борова сбежала? — понимающе качая головой, спросила подошедшая бабушка, она держала в руках свою обшарпанную сумку.
— Не могу рядом с ним находиться, — честно призналась я.
— Понимаю… Надеюсь, что минут через пятнадцать он закончит набивать свое и без того большое брюхо. Так что не задерживайся особенно.
— Хорошо.
Она ушла, а я осталась стоять, предоставленная своим мыслям.
"Так зачем же все-таки я уезжаю? Чтобы всю оставшуюся жизнь трястись за собственную шкуру, ведя размеренную жизнь домохозяйки в каком-нибудь маленьком городке или, чего лучше, в деревне. Но ведь так выглядит трусость. Бежать, прятаться, бояться… Разве это жизнь? Больше похоже на вынужденное существование, — я тяжело вздохнула, представив свое скорое будущее. — Ну уж нет. Спасибочки! Я буду жить так, как сочту нужным. Вот только бабушку устрою, и сразу же вернусь в Москву".
Приняв решение, я отправилась на свое место, подарив толстяку, проходя мимо, презрительный взгляд. Но он, наевшись, теперь громко похрапывал, отправившись в объятья несчастного Морфея. Бабушка тоже дремала, облокотившись спиной о перегородку между сиденьями.
Мне не спалось, хотелось действовать немедленно, а вместо этого я была вынуждена торчать здесь, уезжая, Бог знает куда.
— Чего ты хмуришься? — голос Ирины Степановны прозвучал тихо, так как многие пассажиры поезда уже легли. За окном наступила ночь.
— Так, пустяки, — уклончиво отозвалась я.
— Неправда, Ларочка, я ведь с детства тебя знаю, может, поделишься тем, что мучает твое юное сердечко? — собеседница подалась вперед. В ее серо-зеленых глазах не было и намека на сон. Губы хитро улыбнулись, предвкушая интересную беседу.
— Ладно, — я сдалась, — проблема в том, что мне совсем не хочется куда-то уезжать. Я не люблю чужие указания, вынужденные ограничения и трусливые побеги. Что нас ждет в Новгороде? Обычная тоскливая жизнь вперемешку со страхами за собственную шкуру? Ну, хорошо. Допустим, мы спаслись, обустроились, живем припеваючи. Но ведь Слава не остановится, он найдет другую дурочку с квартирой в Петербурге. Разве можно позволить ему сделать это?
— И что ты предлагаешь?
— Я хочу вернуться, когда поселю тебя на новом месте.
— Глупости! — решительно воскликнула бабушка, забыв понизить голос. — Мы немедленно возвращаемся обратно. Вместе!
Я недоуменно моргала ресницами, глядя, как она, перекинув через плечо свою полную денег ношу, направляется к проводнику, чтобы выяснить, какая станция будет ближайшей. Так мы оказались ночью в Твери. Хорошо еще, что, следовавший из Питера поезд, подобрал нас за определенную сумму денег, которую пришлось дать молодому проводнику.
— Здравствуй, Москва! Я вернулась, — тихо, но торжественно прошептали губы, когда мои обутые в элегантные туфли ноги вновь ступили на гладкий асфальт перона.
Мы проторчали остаток ночи на Ленинградском вокзале, пытаясь безуспешно вздремнуть в жестких креслах зала ожидания. С утра нужно было найти жилье, чтобы хорошенько выспаться, потому что кости ломило от неудобных поз, в которых нам пришлось находиться. Купив газету, я ткнула пальцем в первое попавшееся объявление о сдаче квартир. Решив действовать наобум и вложив в это решение все наше огромное желание, мы отправились в агентство, где и сняли благополучно небольшую квартирку в Жулебино. Оформив все необходимые документы и заплатив взнос за три месяца вперед, нам, наконец, удалось добраться до нового дома. Там было уютно, чисто и светло. Из мебели в комнате стоял двуспальный диван, два раздвижных кресла, стол, телевизор на тумбочке и набитая книгами стенка. Бабушка очень обрадовалась этому факту, так как теперь у нее появилось занятие для бессонных ночей. Читать Ирина Степановна очень любила. Кухня, конечно, не изобиловала атрибутами интерьера, как у Алекса, но, в принципе, была ничего. Жить можно и… не плохо.