— Что здесь происходит? — спросил Мельников.
Голенастый и большеголовый Бояркин стал объяснять:
— Внушаю, товарищ подполковник. Говорю: «Не суй под постель никаких бумаг». А ему хоть бы что. Получил два наряда вне очереди. Еще ждет.
Мельников повернулся к солдату.
— Как ваша фамилия?
— Рядовой Зозуля, — ответил тот глуховатым подавленным голосом.
— Что же это вы нарушаете порядок?
— Трохи виноват, товарищ подполковник.
— Хорошо «трохи», ежели каждый день внушать приходится, — бесцеремонно вставил Бояркин, но тут же умолк, встретив неодобрительный взгляд комбата.
Мельников поднял листок и стал рассматривать его. Это был эскиз небольшой металлической коробки, выполненный простым карандашом, но довольно аккуратно и четко. Заинтересовавшись, подполковник поднял другой листок, на котором был изображен карабин с каким-то приспособлением.
— Ваша работа? — спросил Мельников солдата, кивнув на эскизы.
— Так точно, моя.
— Собирайте все, пойдемте в канцелярию.
— Слушаюсь.
В маленькой комнате наедине с комбатом солдат сильно разволновался: лицо его вспыхнуло, глаза наполнились влажным блеском.
— Чего вы перепугались? — спокойно спросил Мельников. — Придвигайте-ка лучше стул и рассказывайте, что там у вас за великие тайны.
Солдат медлил, неловко переступая с ноги на ногу. Никак не мот он представить, что после такого шума вдруг может начаться мирный разговор. Немного успокоившись, Зозуля сел к столу, разложил эскизы и начал объяснять:
— Это прибор для прицеливания, товарищ подполковник. Як оно выйдет, не знаю, но дюже хочу сделать.
— Новый прибор? — спросил Мельников, не совсем понимая солдата. — А существующий прицельный станок... он что же, не нравится?
— Так точно, не нравится.
— Почему?
— Зараз поясню, товарищ подполковник. — Он взял со стола карандаш и зажал его в двух пальцах, как зажимают карабин или автомат в прицельном станке. — Вот бачите?
— Вижу, — сказал Мельников.
— Хиба це дило?.. Солдат целится, а станок оружие держит.
— Согласен, приспособление не очень совершенное. А что вы придумали?
Зозуля выдернул карандаш из пальцев и помахал им над столом, застенчиво улыбаясь.
— Хотите освободить оружие от станка? — догадался Мельников. Солдат согласно кивнул головой. — Каким же образом?
Зозуля придвинул к комбату эскиз, где был изображен карабин с прикрепленной к нему коробкой. От коробки к мишени тянулась пунктирная линия. Ткнув карандашом в эту линию, солдат сказал:
— Це луч, товарищ подполковник.
— А это? — спросил Мельников, показывая на коробку.
— Фотоприбор. Як луч его попадает в цель, зараз там вспышка получится.
— Значит, пуля в мишени?
— Так точно, товарищ подполковник.
Зозуля даже вздохнул от удовольствия, и глаза его засверкали радостью. Мельников задумался.
— Интересная, кажется, мысль... А фотодело-то вы знаете хорошо?
— Я на фотозаводе робив. Ремесленное училище там кончил.
— Так, так. Все понятно. А зачем же эскизы под постель прятать?
Солдат стыдливо зарделся.
— Идею свою скрываете, что ли?
— Ничего не скрываю, — ответил Зозуля. — Старшина все рвет и выбрасывает. Не позволю, каже, мусор тут разводить разный. Куда ни заховаю, везде находит.
«Да-а-а, — задумался Мельников, — придется поговорить со старшиной серьезно». Но тут в канцелярию вбежал извещенный, вероятно, дежурным командир роты старший лейтенант Буянов. Круглолицый, курносый, он походил скорее на школьника, чем на офицера. Представляясь комбату, старший лейтенант так высоко задрал короткий подбородок, что даже побагровел от напряжения. Зозуля понял, что ему лучше всего не присутствовать при разговоре офицеров. Он собрал со стола свои эскизы, попросил разрешения выйти и быстро исчез за дверью. Проводив солдата недобрым взглядом, Буянов сразу же принялся объяснять:
— Муки одни с этим Зозулей, товарищ подполковник. Строит из себя Архимеда, а сам первый нарушитель порядка. Вечно у него в тумбочке бумаги, под матрацем бумаги, в карманах бумаги. Уже командир полка мне за него разнос устраивал. Говорит, что это у вас — боевая рота или конструкторское бюро?.. Не знаю, что делать. Придется серьезно наказывать.
— Наказывать, говорите? — спросил Мельников. — А если Зозуля действительно ценный прибор изобретает? Что тогда?
— Если ценный, то другой разговор будет, — ответил Буянов, упорно сохраняя прежнюю позу. Со стороны казалось, что поднятый кверху подбородок его стоит на невидимой подпорке. Мельников помолчал немного, потом сказал твердо и решительно: