Сергей надел фуражку и вышел на террасу, оставив дверь приоткрытой. С океана дул холодный ветер. На небе — ни единой звездочки. На перилах дробились крупные капли дождя. Из темноты, словно из другого мира, доносились глуховатые гудки пароходов.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Осень в этом году в приуральской степи была поистине золотая. Дни стояли ясные, безветренные. Набегавшие иногда от Каспия облака поднимались высоко и курчавились, как в жаркую летнюю пору. Медленно увядающие травы наполняли воздух густыми терпкими запахами, и даль туманилась зеленоватой дымкой.
Особенно нарядным выглядел лесок на высоком берегу безымянной речки, где среди вязов, карагачей и кленов прятался небольшой военный городок. В нем уже который год стоял мотострелковый полк. По утрам, когда над степью поднималось солнце, лесок словно загорался, листва на деревьях и кустарниках пламенела необыкновенно яркими красками.
Командир полка Павел Афанасьевич Жогин не был большим любителем природы, но и он, выходя на улицу, говорил, кивая на ближние клены:
— Эх, что творится на свете! Благодать!
— И хорошо, — замечала его жена, Мария Семеновна. — Может, еще недельку так постоит.
— Постоит непременно, — утверждал полковник решительным тоном, как будто состояние погоды зависело от его желания и воли.
Сегодня он так же сошел с крыльца, посмотрел из-под ладони по сторонам и, повернувшись к жене, которая в этот момент наливала воду в подвешенный к столбу рукомойник, сказал:
— Еще дня три погреет, а там холодов жди.
— Откуда у тебя такой точный прогноз? — недоверчиво спросила Мария Семеновна.
Жогин усмехнулся:
— Из небесной канцелярии донесение получили. Не веришь? Могу копию прислать с дежурным.
Мария Семеновна махнула рукой, выплеснула остаток воды из ведра под маленькие деревца и, не оборачиваясь, пошла в дом. Жогин, посматривая на нее, делал разминку, то приседая и вытягивая руки вперед, то выпрямляясь и разбрасывая руки в стороны.
После разминки и умывания Жогин еще немного постоял на улице и потом уже зашел в дом. Прежде чем надеть китель, он посмотрел в зеркало. Оттуда глядел на него крупный мужчина с богатырскими плечами, короткой крепкой шеей и хорошо развитой грудью. На большом порозовевшем лице его резко обозначились две глубокие морщины, идущие от носа книзу, отделяя полные одутловатые щеки. Жогин с явным неудовольствием потер морщины пальцами и громко вздохнул:
— Ах, каналья, идет.
— Кто идет? — настороженно спросила Мария Семеновна, подавая на стол завтрак.
— Старость идет. Без всяких командировочных предписаний, не представляясь, ломится во все двери. Нравится тебе или нет — принимай.
— Какое открытие, — засмеялась Мария Семеновна. — Не к тебе первому идет она, не к тебе последнему.
— Да ну ее к дьяволу! Листва и та опадать не хочет. А я что...
В коридорчике зазвонил телефон. Хозяйка послушала и повернулась к мужу:
— Шофер беспокоится.
Жогин взял у нее трубку, спросил:
— Да? Машину?.. Не надо, пешком пойду.
Мария Семеновна улыбнулась:
— Утренний моцион?
— Точно. Борьба с гипертонией. Тебе тоже на базар советую пешком ходить. Полнеть не будешь.
— А я и так в норме.
Фигура Марии Семеновны еще сохраняла прежнюю стройность и даже позволяла носить узкие в талии платья.
— Ну где, где полнота? — допрашивала она мужа.
— Если нет, будет скоро, — ответил он.
— Спасибо за комплимент, — запальчиво бросила Мария Семеновна и вышла на кухню.
«Обиделась», — подумал Жогин, усаживаясь к столу.
После завтрака полковник направился в полк, находившийся в километре от жилых офицерских домиков. Перед тем, как сойти с крыльца, он достал из-под крыши красноватый тальниковый хлыстик и поиграл им в воздухе.
Полковник любил ходить всюду с хлыстиком. Эта необычная для пехотного офицера привычка осталась у него от многолетней службы в кавалерийских частях, которая началась в конце гражданской войны, когда не однажды пришлось ему участвовать в борьбе с басмачами в Средней Азии. За отличие в одной смелой вылазке сам командующий наградил его именным клинком.
До сих пор в памяти Жогина сохранился этот бой. Ночь. Вражеские дозоры сняты. В горный кишлак неожиданно влетает группа красных конников. Их цель — захватить главарей укрывшейся банды. Еще мгновение — и кишлак вздрогнул от разрывов гранат, озарился пламенем. Два бородатых басмача на взбешенных лошадях с разных сторон бросились на молодого конника. Но Павел не растерялся. Спрыгнув с подбитого коня, выстрелил в одного бородача из карабина, другого наотмашь полоснул саблей и, схватив под уздцы его лошадь, быстро вскочил в седло. Только в конце боя он обнаружил, что верхушка его суконного шлема в двух местах пробита пулями.