Мельников, видимо, к теме наркотиков был чувствителен и в ответ рассказал, что подобных случаев в Москве вообще навалом…
Атмосфера медленно восстанавливалась.
— Слушай, — вдруг спросил Хейти, — а почему у начальника такая кличка?
— Графин?.. — замешкался Мельников.
— Да. Мне говорили, что из-за одного дела… Что за дело-то?
— Гхм… — Мельников слегка поколебался. — Знаешь… э-э-э… В общем-то, история простая. Он раньше нормальным мужиком был. Никакой йогой не маялся. Пока с Ростовцевым не схватился.
— В смысле?
— В смысле, тогда еще в этого, в «Дюка». По локальной сети. Весь отдел при этом присутствовал, честное слово. Это его и сгубило. Он у нас мужик серьезный. Они гоняли друг друга, ну, не совру, если скажу, что часа два. С нулевым счетом, представляешь?
— Не представляю, — честно ответил Хейти. Он и вправду не имел понятия, о чем идет речь. Понял только, что на компьютерных играх помешан не один замначальника финансового отдела.
— Я вообще такого не видел никогда! — честно признался Мельников. — Это все между нами, конечно. Но в запале они порешили до первой смерти и на деньги. Короче, начальник и ни тогда месячную получку продул… И еще с завхозом по поводу разбитого компьютера разбирательство имел. Когда Алексеевич Владилена нашего из гранатомета шваркнул, тот в такое буйство впал… Ему показалось, что нечестно это, гранатометом из-за угла шмалять. Графин рядом стоял, с водой. Так Владилен этим графином в монитор и запустил. Этого ему мало показалось, рванул он в соседнюю комнату противника бить. Еле оттащили. Алексеевич обиделся, долг прощать отказался… Словом, влетел мужик. Жена дома ему, вероятно, тоже по первое число вставила… И компьютеры с тех пор наш начальник не переваривает. Зато на йогу подсел… Должно же быть у него хоть какое-то развлечение в жизни. Кличка, конечно, дурацкая, но прицепилась.
Мельников, довольно улыбаясь, откинулся в кресле.
— Только ты ему не говори, что я тебе это все рассказал… Убьет! — И лейтенант рассмеялся. — Графином!!!
Хейти улыбнулся сдержанно. Не сказать, чтобы он полностью и безоговорочно поверил в эту историю, но, покрутившись в этом странном отделе всего лишь неделю, он понял, что тут может быть все, что угодно, и особенно удивляться не стоит.
— Кстати, — Мельников встрепенулся, — ты что в выходные делаешь?
— Хм… Не знаю еще, а что? Есть предложения?
— Есть! Даже на сегодняшний вечер.
— Ну, выкладывай…
— Да подбирается одна компания. Приятные люди, ничего плохого сказать не могу. Правда, про то, где я работаю, они понятия не имеют, и, между нами говоря, им это на фиг не надо.
— И?
— И вот! — радостно подвел итог Мельников. — Пойдешь со мной. Вечеринка намечается с переходом в завтрак. Понимаешь?
— Понимаю. А что за компания?
— А какая разница?! Если, конечно, у тебя других планов нет на вечер.
— Ну, до этого момента не было.
Мельников пожал плечами, как бы подытоживая разговор.
В этот момент дверь в комнату отворилась, и в ней показалось восторженное лицо первого Игорька.
— Ребята! — заорал он. — Ростовцев Гоблина делает!
— Ох, елки! — воскликнул Мельников и, забросив книгу в открытый ящик стола, рванул за остальными.
Хейти остался в одиночестве.
Он допил кофе и осторожно заглянул в оставшийся открытым ящик, где лежала книга.
На корешке значилось: «Материалы и природные средства, употребляемые в шаманской практике народами Севера». Как говорилось в предисловии, читатель держал в руках очередной шедевр некоего Платова, основателя и активного автора издательства «Северный ветер».
«Какую милую литературу можно найти в метрополии, однако, — подумал Хейти, задвигая ящик. — Хорошо, что на эстонский пока не переведена… Можжевельники жалко, повырубят к такой-то матери».
Он поставил кружку и направился смотреть, как милый заместитель начальника финансового отдела, превратившись в боевую машину, делает какого-то интернетного Гоблина.
Проходя мимо кабинета Графина, Хейти увидел его сидящим на столе в позе лотоса. Владилен Макарович был полностью погружен в себя. Или наоборот, растворен в окружающем мире… По крайней мере, на внешнюю суету Графин не реагировал. Хейти закрыл дверь в его кабинет.
Вечер наступил как-то сам собой. Пока весь этаж, если не все ФСБ, буйно праздновал победу Евгения Алексеевича Ростовцева, пока сам Ростовцев о чем-то долго и мирно рассуждал с Графином, время летело незаметно. Все опомнились, только когда в дверь постучала уборщица Дарья Дмитриевна, милая старушка, всю жизнь проработавшая в органах. На должности уборщицы. Она пользовалась невероятным уважением во всем здании, даже на тех этажах, на которых никогда не убирала, поэтому ее слушались беспрекословно.