«Ладно, пора ехать. Эстонец там мой небось кости гложет…»
И, бормоча себе под нос бессмертные строки абиссинского поэта о красногубом вурдалаке, Сергей поехал домой.
Глава 24
На всяких анархистах — проводят эксперименты.
Когда в дверной скважине завозился ключ, Хейти уже не стал выдумывать что-либо особенное, а просто взял дверной проем на прицел.
Ситуация с «осажденной» квартирой несколько утомила его.
«Кто бы там ни был, положу на пол, а потом разбираться буду… Что у них тут с частной собственностью в конце концов? Ползают все, кому не лень…» — лихорадочно думал Хейти, утапливая предохранитель.
Дверь открыл капитал Слесарев, держащий в одной руке ключи, а в другой — весело оформленный целлофановый пакет, из которого вызывающе торчала палка колбасы. Он на мгновение замер, разглядывая то своего гостя, то круглое девятимиллиметровое отверстие ствола.
— Это — оккупация? — спокойно спросил Сергей, заходя в квартиру, когда Хейти убрал пистолет.
— Нет… Это так… Меры предосторожности. У тебя не квартира, а проходной двор. Ходят тут всякие…
— Какие всякие? — спросил Слесарев, направляясь на кухню и осторожно обходя самопальную бомбу, — Что эго там у тебя?
— Да так… Бомба.
— Правильно, взорвать все на хрен, — пробормотал Слесарев, вытаскивая из пакета колбасу и сразу же откусывая кусок. Уже с набитым ртом он переспросил: — А ходит-то кто?
— Не знаю. Однако сначала какая-то дамочка дверь царапала, а потом какие-то ребята привалили. Замок ковыряли. Дверь пытались открыть. Я не дал… Их сосед сверху спугнул.
— Нормально… — пробормотал Сергей. На столе появилась бутылка водки «Пшеничная» с мельницей на этикетке.
У Хейти возникло ощущение, что Сергей не совсем его слышит или сегодня насмотрелся такого, по сравнению с чем попытка взлома собственной квартиры просто мелочь.
Капитан подхватил бутылку и посмотрел на нее с обратной стороны.
— До чего додумались, — он наконец проглотил колбасу. — Состав водки. Слышишь? Цитирую: «Водка «Пшеничная». Спирт этиловый ректифицированный «Экстра», вода питьевая исправленная». Исправленная вода… Застрелиться…
— Это еще не все… — робко произнес Хейти.
— Не все? — Сергей оторвался от созерцания продукта, полученного с помощью исправленной воды, и посмотрел на Хейти.
— Нет. После ребят еще один пришел.
— Пришел?
— Пришел. Он в комнате сидит.
Слесарев поставил бутылку на стол и прошел в комнату, снова осторожно обойдя стороной самодельную бомбу.
— Где он? — донесся его голос.
Хейти прошел следом и открыл шкаф.
Уже успевший очнуться пленник что-то промычал: кляп мешал ему выразиться яснее.
Немая сцена продолжалась некоторое время. Потом Слесарев прокашлялся, шмыгнул носом и, прикрыв шкаф, вытолкал Хейти из комнаты. Плотно закрыв за собой дверь и перебравшись на кухню, Сергей спросил:
— Он что, в квартиру вошел?
— Вошел.
— Не ты ему открыл, а он сам вошел?
— Точно так.
— Угу… То есть, можно сказать, незаконно проник.
— Точно. Несанкционированное проникновение. Со взломом. Я тут у него в карманах покопался… Вот.
И Хейти выложил на столик, потеснив бутылку водки, колбасу и пакет с какими-то банками, все, что нашел в карманах у пленного.
Сергей растерянно покрутил в руках отмычку, ключи. Внимательно пригляделся к ножику. Спросил:
— Документы?
— Не было.
— Здорово. — Сергей сел. — С одной стороны… Можем обращаться как с частным лицом. Взломщик, мол, вор… А как он, собственно, в шкафу оказался?
Хейти объяснил.
— Разумно, — ответил Слесарев. — А бомба зачем?
— Тут я тебе ничего сказать не могу, — ответил Хейти. — Зачем я ее сотворил, это вопрос отдельный.
— Тоже правильно. Это может подождать… Ты взрыватель тоже смастерил?
— Если я не ошибаюсь, не было такого.
— Если не ошибаюсь… Кулибин, — пробормотал Сергей, доставая из сумки банку зеленых оливок, острых, с перчиком внутри, и банку маринованных огурчиков. Сверху на это благолепие он положил кусок сочной ветчины.
Некоторое время оба молча резали продукты и раскладывали все по тарелочкам. Почему-то хотелось все оформить красиво, а не хватать куски с развернутой бумаги.
— Что мы с ним делать будем? — наконец спросил Сергей.
Хейти отловил это «мы» и снова подумал, что зря втравил в историю капитана. Слесарев, судя по всему, мужик командного склада мышления и предпочитал работать вместе, нежели порознь.