Шло время. Осень подбиралась всё ближе. Пару ночей Цанию заливал неспешный холодный дождь. Улицы очистились. Теперь только развалины Башни Коллегии и выгоревший дворец Гильдий зримо напоминали о том, что город осаждался и был взят. Ныне весенние господствовали здесь — и весенние уходили. Иная, мирная жатва ждала их. На полях и лугах вокруг Милефрай уже показались косцы. Арга распустил наёмников и благословил отплывать Зентара с его капитанами. Цанию покидали Воспринятые и другие вассалы Людей Весны. Великие дома отпустили своих младших. Некоторые малые дома ушли целиком, другие оставили в Цании лишь отряды лучших воинов. Многие ожидали Святейшую и собирались уйти после церемонии Принятия, присоединившись к свите Каудрай.
Цания выплатила огромную дань, но та никого в городе не разорила. Торговля стремительно оживала и расцветала едва ли не пышнее, чем прежде. Дворец Гильдий отстраивали. Отцы города сами, без приказа и намёка, принялись расширять и украшать храм Фадарай. Совет весенних предложил Арге удвоить сумму дани. Арга отказал. Молочную корову нельзя было морить голодом.
Правоведы Джандилака закончили с переписыванием законов. Арга заглянул в них одним глазом и ничего не сказал, чтобы не выставить себя дураком. Зато Риян Скедак не устрашился. Он внимательно изучил труды преподобных юристов, дал пару советов и в целом остался удовлетворён, о чём и доложил Арге.
Аргу занимал вопрос о том, что же всё–таки жгли в Союзе Гильдий в ночь штурма. Это дело было на редкость хорошо продумано. Арга подозревал, что поджог готовили заранее, а замыслили едва ли не прежде, чем весенние подошли к городу. Схваченные поначалу клялись, что ничего не знают. Якобы неведомый человек уплатил им золотом за то, чтобы в архивной галерее невзначай оказался факел. Ниффрай, разумеется, не поверила. Вскоре поджигатели сознались, что платил им домоправитель купца Шанора. Род Шаноров задолжал Союзу Гильдий и, вероятно, хотел уничтожить расписки. Эта новая ложь и поначалу звучала шатко: о долгах Шаноров знала вся Цания. Позже она вовсе рассыпалась. Кастариан Шанор, зять магистра Элоссиана, был человеком неудачливым, но отважным и гордым. Облачившись в доспехи, он встретил весенних с мечом в руках и пал на подступах к Башне Коллегии. Плечом к плечу с ним стояли и его челядинцы. Ниффрай расспрашивала тех, кто сражался с ними, и услышала, что немногие в Цании держались так стойко и с таким достоинством. Домоправителя Азарина тоже видели там. Он доблестно бился и погиб, когда обрушилась Башня. Эти люди отправлялись на смерть — неужто они позаботились о том, чтобы сжечь расписки? Кто–то говорил, что цанийцы способны и на такое. Это не укладывалось в голове. Но иных свидетельств не было и дознание пресеклось.
Арга предполагал, что разгадка оказалась бы скучной. Не эти долги, так другие: что ещё могло волновать купцов? Ответа не было, и это немного раздражало его. Впрочем, в любом случае то были внутренние цанийские дела.
Теперь же Арга трудно и мучительно раздумывал над тем, кого оставить в Цании наместником.
Первым на ум приходил Ноэян Акрана. Но Акрана был слишком осторожным, слишком медлительным. К советникам он всегда прислушивался больше, чем к себе самому. Отцы города неизбежно и скоро впутали бы его в свои интриги — и обыграли. Риян Скедак стал бы хорошим судьёй, но наместнику требовался иной склад ума. Арге нравилось, как держался Зентар. Но капитан рассыпался в извинениях и отказался от предложенной чести. Даян Леннай Арга доверил бы любой другой город, но не Цанию. Здравомыслие изменяло ей там, где речь шла о мести. Утомлённый и раздосадованный, Арга думал даже о том, чтобы разлучить Даян Арифай с её шахтами. О, дочь Фраги была необыкновенной! Напрочь лишённая честолюбия, она, однако, умела распорядиться любым хозяйством и управиться с любыми строптивцами. Но Арифай была далеко, Арифай слишком любила горное дело и к тому же недавно стала главой дома Даян. Ей хватало забот.
В очередной раз зайдя в тупик, Арга выругался и отправился пообедать. По крайней мере ещё пара недель на размышления у него была. Он намеревался покинуть Цанию не раньше, чем Святейшая вступит в обновлённый храм Фадарай и произнесёт слова обряда Принятия.