— Я согласен, сэр, но что именно нам нужно?
— Дозор, — сказал Тови, скрестив руки. — Нам нужна группа людей, которые будут знать об этом, группа людей, которым мы сможем в полной мере доверять. Они нужны нам, чтобы следить за каждой секундой каждого часа каждого дня, начиная с этого момента.
ГЛАВА 5
— Я понимаю… — Тьюринг поднял бровь, обдумывая последствия того, что предлагал Тови. — А зачем именно они будут следить, сэр?
— За пришельцами, Тьюринг. За визитерами из будущего. Я знаю, что это звучит безумно. Даже то, что я говорю об этом в подобных терминах, предполагает, что будущее действительно является тем местом, где этот корабль может бросить якорь. Но ясно одно: если они могут прибыть в наше время, как мы уже видели, они могут вызвать здесь серьезные неприятности. И поэтому они должны быть остановлены.
— Этими действиями будет руководить правительство, адмирал?
Тови беспокойно посмотрел на стол, потирая длинный тонкий нос.
— Правительство? Вы можете представить себе людей, наподобие адмирала Паунда, обсуждающего подобное с нами? Вы можете хотя бы представить, чтобы премьер-министр согласился бы нас выслушать? Что-то подсказывает мне, что чем меньше правительство будет знать обо все этом, тем будет лучше. Но в руководстве страны есть и другие институты, которые обладают более гибкими взглядами.
— МИ-6 — Задал очевидный вопрос Тьюринг.
— Подумайте, Тьюринг. Когда вы взламываете шифровку «Энигмы», вы обдумываете ее и все взвешиваете прежде, чем обратиться к правительству. Вы понимаете, о чем я?
— Конечно, сэр. Мы часто получаем, анализируем и обсуждаем информацию, которая никогда больше не появляется где-либо еще. Некоторые сообщения передаются в разведку и с них начинают действия. Мы многое посылаем в Уайтхолл — в обход руководства, можете мне поверить. Но уверяю вас, это лишь вершина айсберга. На каждую шифровку, которую мы вскрываем, приходится десять тех, над которыми мы работаем, и еще десять, которые мы выбрасываем в мусорное ведро. Да, мы взломали вражеский шифр, но это не все равно, что читать книгу. Мы получаем обрывочные сообщения, а затем пытаемся составить их них лучшую картину, чтобы понять, что имеет в виду противник. И обращаемся к правительству только в том случае, когда хотя бы в чем-то уверены.
— Именно это я и хотел сказать, — ответил Тови. — И, тем не менее, есть другой взгляд — взгляд людей с «Джеронимо». Для них это действительно как чтение книги, потому что они знают все, что случилось в наше время. То, что нам нужно, профессор, это группа единомышленников и творческих людей, которые смогут сложить все кусочки мозаики воедино. Нам нужно понять, что происходит в головах этих людей из будущего, которые настолько нагло отправляют сюда военные корабли. Более того, нам нужны внимательные глаза. Если этот корабль или какой-либо другой вернется, нам нужно сразу об этом узнать.
— Я полагаю, мы могли бы привлечь Питера Твинна. Он занимался со мной флотской версией «Энигмы», а теперь, когда Дилли Нокс заболел, получил еще более ответственную работу — шифровки «Энигмой» Абвера.
— Людей подберете сами, Тьюринг, но будьте очень внимательны. Секретность имеет решающее значение. Вполне ожидаемо, что люди захотят узнать что-либо об этом, но я не думаю, что нам стоит давать им всю картину. Всякий раз, когда я думаю об этом, мои представления о доверии уже подвергаются испытанию. В Уайтхолле есть несколько групп, проявляющих интерес к «Джеронимо», но пока война заставляет их заниматься другими делами, и я не думаю, что они будут сильно копаться в данном вопросе. В действительности, только вы и я на данный момент знаете об этом деле что-либо серьезное. Давайте пусть так пока и останется.
— Я понимаю ваши слова насчет Уайтхоллла, адмирал. Мы были достаточно заняты перехватами и дешифровкой сигналов по операции «Факел». Вся группа работает сверхурочно, но, думаю, я смогу найти несколько человек. Мы может поручить хорошим людям ту или иную работу, и они не будут знать ее цели, если я вас верно понял, адмирал. Мы здесь все время так работаем.
— Хорошо. Теперь касательно другого вопроса, о котором я задумывался — о людях, которые могли умереть, однако выжили в результате действий этого корабля… Этот вопрос несколько тревожит. Я не хотел бы касаться такой болезненной темы, профессор, но мы должны это обдумать.
— Я понимаю… Что мы можем сделать, сэр?
— Мы должны об этом подумать. Во-первых, нам следовало бы узнать, кто эти люди. Достаточно легко составить список тех, кто погиб в результате действий корабля. Я не думаю, что «Рипалсу» предстояло погибнуть именно так, как он погиб. То же самое можно сказать и о любом человеке, погибшем в наших сражениях с «Джеронимо», особенно американцев. Я полагаю, мы можем только надеяться, что среди них не было будущих Альбертов Эйнштейнов.
— Верно, сэр. Будет достаточно просто составить список погибших, но нам это ничем не поможет. Я имею в виду то, что мы все равно не сможем воскресить никого из них.
— Согласен, но я думал о другой стороне вопроса, профессор. Что насчет тех, кто выжил, тогда как должен был погибнуть?
— Но нам найти их, адмирал? Мы не можем знать о судьбе каждого выжившего. Как мы можем понять, кто из них должен был умереть?
— Мы не можем, но, я полагаю, мы могли бы сделать некоторые разумные предположения. Разве не так вы решаете свои загадки? Вы получаете обрывки данных, а затем приходите к выводам через предположения.
— Я бы очень хотел иметь возможность записать на перфоленту судьбу каждого человека и обработать ее, адмирал, но это несколько невозможно. Тем не менее, то, что вы говорите, действительно предполагает некоторое решение. Кое-что мы знаем… Давайте начнем с первой точки расхождения.
— О чем это вы?
— Точка расхождения, сэр. Первое, что сделал этот корабль, что могло бы изменить ход истории.
— Я полагаю, это была операция Уэйк-Уолкера. Они собирались нанести удар самолетами с «Фьюриоса» и «Викториеса» по Петсамо и Киркинесу на мысе Нордкап в Норвегии. Я хотел бы думать, что операция удалась бы без серьезных потерь, но думаю, что нет. Мы ожидали потерь, и серьезных. Вместо этого, из-за появления корабля мы отправили ребят Уэйк-Уолкера в погоню за дикими гусями. Очень многие из них погибли. Вопрос в том, кто из них, возможно, погиб бы, если бы налет на Нордкап был осуществлен, как и задумывалось?
— Мы не можем знать этого, сэр, но мы могли бы составить список всех выживших и… И следить за ними.
— Понимаю. Звучит занудно и тяжело.
— Затем мы должны составить список членов экипажей каждого корабля, принимавшего участие в операциях из этого перечня. Затем мы могли бы расширить его, включив туда людей, которые должны были участвовать в операциях, отмененных в результате действий этого корабля. На ум сразу приходит операция «Юбилей», сэр.
— Это уже превращает эту задачу в ад, Тьюринг. В море находятся десятки тысяч людей — большая часть на Флоте Метрополии, а также «Соединении «H» в Средиземном море. Что касается отмененного рейда на Дьепп, в нем должны были принять участие 2-я канадская пехотная дивизия, пять десантных подразделений, свыше 230 кораблей и десантных барж, а также семьдесят эскадрилий Королевских ВВС. Мы бы понесли потери в этой операции, но какие именно?
— Это не имеет значения, сэр. В любом случае, что сейчас в этих подразделениях есть весьма значительное число тех, кто не должен жить. Я скажу вам еще одно. В их составе была группа из 30-го подразделения коммандос, которая должна была выполнить специальную операцию. Они должны были захватить одну из новых машин «Энигма» с четырьмя валами в Дьеппе, и этого не произошло.