На ум темной и зловещей тенью пришли воспоминания о Галифаксе.
ГЛАВА 11
Инспектор Капустин сидел за столом, погруженный в документы, и поднял глаза с выражением некоторой растерянности на лице. Волков стоял у входа, ожидая, пока тот обратит на него внимания с кривой улыбкой и лицом, слишком очевидно выдающим в нем доносчика, давно нашедшего себе оправдание.
— Вы уверены в этом списке? — Спросил Капустин. — Здесь имена всех погибших?
— Я получил ему прямо от начмеда корабля, хотя это потребовало некоторых усилий. Наглый старик настаивал, чтобы я обратился к Карпову за разрешением, хотя мы оба знаем, каким придурком он себя показал.
Да уж, судим по себе, подумал Капустин, но ничего не сказал, с торжественным видом глядя в список и все больше и больше смущаясь.
— Но я только что проверил списки экипажа, и ни один из этих людей даже не фигурировал в них. Возможно ли, что они были вычеркнуты после доклада о гибели?
— Я так и подумал, но решил проверить. Я позвонил в Москву, в управление по персоналу военно-морского флота и запросил список членов экипажа «Кирова» по состоянию на 28 июля этого года. Ни одного из этих людей там не было.
Капустин откинулся на спинку кресла, потирая густую седую бороду.
— Вы полагаете, что этот список сфабрикован? Что никто из них на самом деле не погиб, и все это лишь прикрытие чего-то, случившегося в результате взрыва на «Орле»?
— Я так и подумал. Пока не нашел записи в лазарете. Похоже, что наш добрый доктор вел бумажные журналы. Но в компьютерах не было ничего.
— Вы проверили медицинские журналы?
— Ну, начмед не стремился сотрудничать. На самом деле он явно начал темнить, прячась за собственным остроумием. Но я докопался до сути. Если эти имена были сфабрикованы, то посмотрите на это, — он протянул Капустину три картонные папки, существующие со времен пишущих машинок и факсимильных аппаратов. В делах были типичные документы трех младших лейтенантов.
— Все трое находятся в списках погибших, — Капустин смутился еще больше. — Если список погибших был подделан, то кто-то пошел на крупные неприятности, фабрикуя личные дела этих троих. Я не мог себе представить, зачем это было делать.
— Это не все, — Волков качнулся вперед на носках. Его его темных глазах блеснула искра охоты. — Я опросил членов экипажа. Они утверждают, что знали этих троих, говорили о них так, словно только что вместе вышли из столовой. Эти люди точно были на корабле. Я абсолютно в этом уверен.
— Значит, вы считаете, что они были на корабле. Экипаж знает их, на всех троих есть личные дела, но в документах флота нет никаких упоминаний о них. Я все правильно понял?
— Так точно. Я также опросил экипаж о других людях из этого списка. Все знают их, все они были здесь.
— Значит, очевидно, что список не был подделан. Должно быть, они вычеркнули этих людей из списков, а в Москве напортачили окончательно. Не могу представить себе, зачем Золкину сочинять подобный список для инспекции ВМФ. Сфабрикованный список? Да он должен совсем сойти с ума, чтобы предоставить мне подобный документ в нынешних условиях.
— Как я уже упоминал, мне представляется, что он что-то темнит. Но нужно учитывать показания других членов экипажа. Я говорил со старшим мичманом в каждой секции, в которой числились эти люди. Все горячо рассказывали о том, как те служили и явно сожалели об их гибели.
— Тогда как управление по персоналу могло быть настолько некомпетентно? — Капустин бросил папки на стол. — Поручите им проверить сведения по каждому из этих людей. Скажите им, чтобы проверили в том числе бумажные носители. Какой-нибудь разгильдяй мог протирать клавиатуру и стереть все эти записи. Вот в чем беда, Волков. Все теперь свелось к ноликам и единичкам. Ладно. Со своей стороны, я не готов принять тот факт, что тридцать лесть человек могли вскочить на борт флагмана Северного флота и с довольным видом служить на нем без каких-либо записей о них! — Капустин явно начал злиться.
— Я сделаю еще один звонок, и надеюсь, что вы будете правы. Возможно, сведения обнаружатся в бумажных архивах, но если нет… Тогда начнется настоящая работа плаща и кинжала. Сегодня один из членов экипажа был найден мертвым в жилых помещениях офицеров. Его фамилия Волошин. Похоже, что имело место самоубийство.
— Самоубийство?
— Люди, с которыми я говорил, сказали, что у него возникли семейные проблемы, но вот что интересно… — Волков рассказал ему о печальной истории о том, как простой матрос пришел домой, чтобы увидеть жену, а узнал лишь, что его семья пропала без вести вместе с квартирой.
— И что? — Ответил Капустин, начиная сердиться. — Уехали прежде, чем он их нашел. Тоже мне загадка.
— Я сам ничего не понял, но этого оказалось достаточно, чтобы он решил наложить на себя руки.
— Далеко не первый моряк, придя домой, узнает, что его жена ушла к другому, Волков. Не надо переживать по этому поводу.
— Вчера пропал еще один человек, — пошел Волков дальше по своему черному списку.
— Член экипажа?
— Да, человек по фамилии Марков. Он был из людей начальника инженерной части Добрыниным. Они проводили какие-то проверки на испытательном реакторе. Марков пропал без вести, когда другой человек должен был его сменить.
— Он самовольно покинул свой пост?
— Вероятно, что да. Откровенно говоря, я считаю отсутствие дисциплины на этом корабле поводом для некоторого беспокойства.
— Не считая полученных повреждений, с кораблем, похоже, все в порядке, Волков. Я бы даже сказал, что это образцовый экипаж. Они четко выполняют свои обязанности, и, похоже, готовы всецело поручиться друг за друга.
— Вот именно. Там царит самоуправство, граничащее с неподчинением. Взять хотя бы Золкина.
— Опять пытаетесь сесть кому-то на шею, Волков. Дайте ему отдохнуть. Я знаю Золкина. Да, он несколько эксцентричен, но он прекрасный врач с тридцатилетним стажем. Не давите на него.
— Хорошо. Однако Карпов также ведет себя слишком развязно, на мой взгляд, — Волков сложил руки, переключаясь на другую цель.
— Как и вы, Волков! Я полагаю, что когда человек получает погоны капитана первого ранга, он хочет, чтобы все вокруг знали об этом. Да, Карпов бывает высокомерен, но он прекрасный офицер, один из лучших во флоте. Иначе почему бы его назначили на «Киров»?
— Как вы можете убедиться, флот также допускает ошибки.
Капустин ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла, потянувшись ручкой к блокноту.
— Что-то еще?
— Старпом. Бывший штурман.
— А, да. Антон Федоров. А что с ним?
— Он был младшим лейтенантом[43] и был произведен на несколько званий за последние шесть недель! Вольский дал ему капитана второго ранга. Это очень необычно.
- Я отмечу себе обсудить это с адмиралом, когда тот вернутся с берега. Это все?
— Никак нет. У меня есть еще один вопрос, который мы должны обсудить. В списке погибших имеется один человек, о котором имеются документы в управлении кадровой работы. Начальник оперативной части капитан третьего ранга Геннадий Орлов.
— Орлов? Я слышал о нем. Он служил на эсминце типа «Современный» несколько лет назад, а затем перевелся на «Киров». Неприятный человек, насколько мне известно.
— Он был вторым на корабле у Карпова[44]. Антон Федоров получил свою должность после того, как он погиб при крушении вертолета.
— Это объясняет повышение Федорова.
— Не вполне. Федоров был лишь штурманом. У него не было боевой подготовки. Разве не странно было назначать его старшим помощником?
43
Звание «младший лейтенант» в российских вооруженных силах не используется с 1998 года, а до того присваивалось исключительно «недоучившимся» офицерам — выпускникам военных кафедр гражданских ВУЗ-ов, ускоренных командирских курсов (в военное время), военнослужащим сержантского состава, прошедшим офицерские курсы и получающим высшее военное образование одновременно с прохождением службы.
44
Согласно первой книге, на «Кирове» по неизвестной причине не было старпома, и заместителем командира корабля являлся начальник оперативной части Орлов.