— Я не понимаю, — сказал Вольский. — Узловая точка?
— Время похоже на течение реки. Представьте, что в потоке возник водоворот. Это и есть узловая точка, где различные потоки времени сливаются воедино, а затем расходятся в новых направлениях. В этом водовороте может случиться что угодно. Представьте, что туда затянуло упавший в реку лист. Вернувшись в спокойное течение, он окажется в другом месте, поплывет другим путем. «Киров» оказался тем самым листом в потоке времени, товарищ адмирал, но я не думаю, что наша одиссея закончилась. Мы все еще в водовороте. У нас все еще есть стержень №25 и возможность использовать его, и пока она у нас есть, ничего не закончилось, и мы не можем вернуться в нормальное течение.
— Так значит, наша проблема в том, что у нас есть стержень №25.
— Однако он не только проблема, но и решение. Стержень №25 породил проблему, но он может быть и единственным средством ее исправить. С его помощью мы можем изменить ход событий — изменить ход истории с 1942 года и по настоящее время. Мы можем переписать заголовки, которые читаем в газетах. Мы уже отредактировали историю, но теперь можем сделать это снова.
Глаза Карпова засветились. Он слышал тот же зов сирен, и давно искушался временем и судьбой.
— Да, у нас есть эта сила, — тихо сказал он. — Стержень №25. Его магия сработала и на испытательном стенде, и на «Кирове».
— Именно, — сказал Федоров. — Пока стержень №25 работоспособен, он может вызывать временные сдвиги. Установите его в маломощный 12-стержневой реактор, и пропадут журналы, чашки, стулья и Марков. Верните его на корабль с двумя реакторами с 24 стержнями каждый, и мы получим крейсер, совершающий выходы в 1942 год.
Вольский удивленно поднял брови.
— Вы не перестаете изумлять меня, Федоров. Вы заявляете полнейшее безумие и заставляете его выглядеть разумным. Вы говорите, что обнаружение этого письма дает нам возможность что-то сделать с Орловым, верно?
— Верно, товарищ адмирал. Мы точно знаем, где он находится, в каком времени и месте. У нас есть аналог его координат в истории и у нас есть средства, чтобы пойти туда, найти его, и вернуть обратно. У нас есть сила, чтобы сделать это.
— Но только если мы используем корабль, — нахмурился Вольский. — Я прав? Если мы воспользуемся испытательным стендом, у нас будет билет в один конец. На той стороне не будет реактора со стержнем №25, чтобы вернуться.
— Верно, товарищ адмирал. У него, похоже, не хватит мощности, чтобы переместить что-либо, за исключением свободных объектов в ограниченном радиусе. Однако, как мы видели, на более мощном реакторе стержень №25 может переместить целый корабль! А у нас есть вертолеты, и сержант Трояк с его морскими пехотинцами.
— Люди войны, — сказал Вольский, вспоминая последнее письмо Орлова. — Так что вы предполагаете, какая судьба ждет нас? Пока этот водоворот существует, мир никогда не успокоится?
— Что-то вроде этого, товарищ адмирал.
— А если мы сделаем то, что вы предлагаете, проведем какую-то спасательную операцию, что тогда?
— Тогда мы, по крайней мере, уберем за собой, — сказал Карпов. — Прошу прощения, что говорю об Орлове в таких терминах, но мы вернем его и его проклятую компьютерную куртку, и уберем последние следы беспорядка, который сами создали.
— В конце концов, товарищ адмирал, разве вам не показалось странным, что мы появились здесь в тот самый момент, когда все зависело от того, уничтожим мы или отпустим «Ки Уэст»? — Подхватил Федоров. — Время словно пыталось заставить нас сделать выбор, чтобы оно могло заниматься дальше своими делами. Теперь у нас есть письмо и еще одно незаконченное дело. Разве вы не ощущаете этого? Это момент истины. События подошли к некой кульминации, но время ждет — ждет того, какой выбор мы сделаем.
Вольский глубоко вздохнул, откинулся в кресле и задумался.
— Я могу видеть два варианта. Один из них — вернуть стержень №25 на «Киров» и надеяться, что однажды мы сделаем что-либо, и наше странное перемещение повториться снова. И другой вариант заключается в том, чтобы полностью уничтожить этот рычаг, закрыть это дело раз и навсегда и жать дальше, утратив силу как-либо повлиять на события, иначе как кровью и сталью, здесь и сейчас. — Его взгляд устремился куда-то вдаль, словно в прошлое или, возможно, в какое-то неизвестное будущее, которое от сейчас четко мог видеть перед глазами.
— Так что же нам делать, товарищ адмирал? — Сказал Карпов. — Как мы поступим с величайшей силой, когда-либо виданной на земле — силой изменить все, весь мир? Огромный дракон собирается начать войну. Мы видели конец этой истории. Что же нам делать?
Вольский улыбнулся, все еще размышляя.
— Это напомнило мне старую китайскую пословицу, — сказал он, наконец. — Если вы будете игнорировать дракона, он вас съест. Если вы попытаетесь сражаться с драконом, он вас одолеет. Но если вы сможете оседлать дракона, вы обретете его силу и мощь. Товарищи офицеры… Мы не можем игнорировать его, и я не уверен, что мы сможем предотвратить эту войну или победить в ней. Но, господи, у нас действительно есть сила оседлать дракона.
ЧАСТЬ ОДИНАДЦАТАЯ ЗОВ СИРЕНЫ
«Да это песнь что
Хотели всегда вы запомнить:
И ваша воля той песне вдруг станет покорна
За песней той через борт
Все мужчины ныряли толпою
К пляжу что лишь черепами пред ними наполнен
Песню не знает никто
Даже если и слышал,
То уж давно позабыл — а скорее не дышит.
Мне рассказать Вам секрет…»
ГЛАВА 31
Глаза адмирала Вольского снова светились. Он больше не был старым адмиралом, сидевшим за бывшим столом другого старого адмирала, с тоской глядя на корпуса «Адмирала Лазарева» в заливе Абрек. Этот корабль был так похож на «Киров», но на деле был не более чем распотрошенной пустой внутри тушей, бессильной и заброшенной. Но с «Кировом» все было не так. Он обрел силу снова выйти в море, реальную мощь, стремление бороться и решать. И еще у них был стержень №25, таинственная «волшебная палочка», обладающая силой, которой мир не видел еще никогда. Они открыли эту силу без понимания, вломившись в отдаленную эпоху, ведя войну ради самой войны. И хотя они боролись за то, чтобы сохранить свои жизни и судьбы, они невольно сломали жизни и судьбы многих других. Они сделали это тогда. И могли сделать это снова.
Красный телефон настойчиво зазвонил на столе. Это был Таланов.
— Прошу прощения, товарищ адмирал флота, но вам нужно это знать. — На этот раз это случилось на Генеральной Ассамблее ООН. Китайский посол прочитал длинную речь, выдвинув официальное требование резолюции о признании суверенитета КНР над Китайской Республикой.
— Они предлагают Тайваню сдаться без боя, — сказал Карпов.
— Хороший ход, но я не думаю, что он даст какой-то результат, — сказал Вольский. — Это простая формальность. Из Москвы мне сообщили, что они направятся к Тайваню не позднее завтрашней полуночи. Их подводные лодки уже вышли с баз Санья и Юлин на острове Хайнань, чтобы сформировать заслон в Южно-Китайском море, а их новый авианосец готовиться к выходу в эти воды. По всему побережью от Шанхая до Дайланя кипит активность — Гуаньчжоу, Шаньтоу, Бэйхай, и даже Гонконг. Туда перебрасываются авианосные соединения, а весь флот начинает развертывание. Мы должны сделать то же самое. Я свяжусь с адмиралом Ши Ланом и постараюсь выиграть немного времени. Он может и не иметь возможности что-либо решать, но, по крайней мере, я узнаю больше о том, чего ожидать в ближайшие дни. У нас есть меньше сорока восьми часов, чтобы решать, что делать с «Кировом».