МИ-6 не присваивала воинских званий своим сотрудникам, но он сохранил свое звание SAS когда перешел сюда, и товарищи любили называть его «лейтенант».
В этом поручении было что-то новое, какой-то перерыв в обычной рутине, и оно показалось ему несколько интересным. Этот человек был подобран с испанского парохода, подорвавшегося на мине у западных подходов. В этом не было ничего необычного, но чем больше он изучал этого человека, тем больше понимал, что судьба подкинула МИ-6 некий интересный улов. На самом деле, даже очень интересный.
— Позвольте мне подытожить, мистер Орлов, — сказал он на чистейшем русском. — Вы прибыли из Стамбула, проделали весь путь через Средиземное море до Кадиса и не можете сказать, на каком корабле?
— Я там работал, — ответил Орлов. — Какое мне было дело до того, как они назвали корабль? Я хотел попасть на запад и это был единственный путь.
— Вам было плохо в своей стране?
— В Матери-России? — Кисло улыбнулся Орлов. — Каждый сын востока любит свою Родину, верно? Просто я не люблю войну, вот и все.
— Вы кому-либо служите?
— Все мы кому-то служим, и я не исключение.
— Значит, вы дезертир.
— Как хотите. Я просто слишком все понимал. Большинство в конечном итоге погибает, залетает в рабочие бригады или идет на корм НКВД. Я оказался достаточно умен, чтобы уйти до того, как станет слишком плохо. И что из этого?
— Что из этого? Ну, допустим, дезертиров они расстреливают, по крайней мере, я так слышал, господин Орлов, и в весьма большом количестве[19].
Орлов сложил руки на груди и склонил голову, явно не будучи впечатление.
— Так расстреляйте меня, — холодно сказал он. — Вы работаете на Иосифа Сталина?
Лобан улыбнулся и сменил тему.
— Вы военный? Откуда? Из какого подразделения?
Орлову нужно было соображать быстро и говорить нечто убедительно, хоят он и знал, что ему говорить. Вопросы были относительно деталей, потому что что-то подсказывало ему, что этот человек не удовлетвориться общими ответами. Ему нужны были подробности, и Орлов силился вспомнить то, что слушал долгие часы от своего дела, о войне, об осаде Севастополя, о том, как он выбрался на корабле из города прежде, чем немцы сомкнули стальное кольцо вокруг города, о том, как добрался до Новороссийска. Бедняга в итоге оказался в Сталинграде.
— Советский флот, — решительно сказал Орлов. — Грузовое судно «Украина». Это был корабль, но я провел на нем не слишком долго. Немцы потопили его в Новороссийске и я оказался на берегу. Пошли слухи, что всех нас собираются призвать в армию, а я этого не хотел. Так что взял увольнительную, — Он снова улыбнулся, прикрывая очевидное признание в дезертирстве.
Лобан сделал пометку проверить название корабля, однако вскоре сказанное подтвердилось. «Украина» действительно была грузовым и пассажирским кораблем Черноморского государственного морского пароходства. Немецкие «лаптежники» потопили его в гавани, когда он входил в Новороссийск. Орлов никогда не служил на этом корабле, но на нем служил его дед, много раз рассказывавший внуку об этом.
— Как звали вашего капитана?
— Половко, — легко ответил Орлов. Дед говорил мог говорить об этом человеке бесконечно. Половко сказал то, Половко сделал это… Половко имел большой рундук, в котором хранил табак и водку, а его дед сделал этот рундук готовым источником приятных мелочей жизни. «Всегда найди своего Половко, Гена», — говорил ему старик много раз. — «Blat and babki это не все. Половко сделают остальное». — Орлов хорошо это запомнил.
— Значит, когда немцы потопили корабль, вы сбежали, чтобы не быть призваны в армию. Верно?
— Верно. Я флотский. Моряк. Я не собирался хлопать ушами и закончить в Сталинграде, как остальные.
— Сталинграде? Похоже, что немцы ведут крупное наступление на этот город. Вашим соотечественникам там приходится тяжело.
— Не рад слышать это, — сказал Орлов. — Но немцы проиграют, это будет не первый раз, когда мы дадим им под зад. Мы вернем Ростов в ближайшее время. И Харьков. — Орлов слушал материалы через наушники, пока был на «Дуэро», бездельничая в свободное время и думая о том, какие сведения о том, что происходило в мире могут пригодиться ему. Все, что ему нужно было сделать, это нажать кнопку на воротнике куртки или правом наушнике и задать вопрос. «Портативная Вики» реагировала как повар в ресторане быстрого питания, выдавая ему все, что он мог пожелать. Он знал, что в этом месяце немцы начали наступление на Сталинград, но в конечном итоге проиграли великую битву, а потеряли все захваченные города после того, как советское контрнаступление зимой смыло их прежде, чем началась весенняя распутица. Затем было аккуратное выравнивание линии фронта до великой битвы на Курской дуге летом.
— Подождите, пока распутица не закончиться к следующему лету, — хвастливо сказал Орлов. — Мы погоним этих козлов до самого Берлина. — Он сложил руки, понимая, что несколько раскрылся, но надеялся, что это будет воспринято как простая бравада.
— Конечно же, я надеюсь, что вы правы, мистер Орлов, хотя, как мне представляется, они теперь сделают все это без какой-либо вашей помощи, — Лобан прервался на мгновение, заставляя Орлова несколько понервничать, дабы посмотреть, отреагирует ли тот как-либо. Но крупный человек был невозмутим.
— Уж как-нибудь разберутся без простого кочегара.
— Понятно… Но вы, честно говоря, выглядите не очень на него похожим. Капитан Мод говорил, что видел тысячи кочегаров, но никогда не видел такого чистого, как вы.
Орлов понимал, что теперь должен был привести в порядок мелкие подробности, решив поступать так, как давно научился в российском криминальном мире. Если кто-то тебя допрашивал, можно было бравировать, можно было свободно загружать его ложью, но при этом всегда нужно было помнить, о чем врал. Было ясно, что его как-то опознали потому, что он смотрелся чужеродно на том задрипаном пароходе. Он мало что мог с этим поделать, так что решил попытаться просто проскочить эту тему.
— Приму этот как комплимент, — сказал он с усмешкой. — Надеюсь, ваш капитан Мод не хочет станцевать со мной?
Лобан улыбнулся.
— О, я бы не стал нарываться с Ви Маком. Вы же видели его, он сложен, что эта Скала, под которой мы находимся. Будете слишком много шутить, и он вас горбатым сделает.
— Я так тоже могу, — сказал Орлов, прищурив глаза и сложив руки на широкой груди.
— Не сомневаюсь, — сказал Лобан. — Но, на самом деле, я бы сказал, что вы не матрос, мистер Орлов. На вашей куртке есть кнопки на плечах. На наших офицерских шинелях такие же. — Он посмотрел на Орлова с понятным намеком. — Так что я думаю, такая замечательная куртка может быть только у офицера, верно? Или же вы собираетесь сказать, что украли ее? Полагаю, нет. Ваша фамилия нашита на нагрудном кармане.
Орлов понял, что он оказался загнан в угол и не мог просто соврать, так что решил сказать правду.
— Офицер может быть разжалован, — угрюмо сказал он. Он быстро нашел точку опоры в этом ответе, так как это не было ложью, ему не пришлось бы придумывать ничего на ходу и, соответственно, не было вероятности запутаться.
— Разжалованы? Вы были офицером?
— Они называли меня «начальник», — честно сказал Орлов. — Моей задачей было строить всех на корабле и все такое прочее[20].
- За что вы были разжалованы?
— За тяжелый характер, — быстро ответил Орлов. — Если кто-то раздражал меня, я всегда был готов дать ему по роже. Капитану это не понравилось, так что он сделал меня самого матросом и сказал, что теперь мне придется вернуться обратно своим ходом и научиться нормально относиться к людям. А пошел он! Немцы сделал мне одолжение, потопив этот чертов корабль. Так что я сам себя продвинул по службе и ушел. — Он хорошо состряпал эту историю, наполовину состоявшую из правды, наполовину из вымысла. Ее было легко запомнить.
— Очень хорошо… — Лобан сделал еще одну пометку, а затем задал следующий вопрос. — Пистолет, который нашли при вас, это ваше табельное оружие? — Он достал его, рассмотрел в тусклом свете, а затем просто положил на стол перед собой. Было не вполне обычно допрашивать задержанного при наличии оружия помещении, но из него достали магазин, а по другую сторону зеркала другие люди пристально следили за происходящим и записывали сказанное.
20
Автор, судя по всему, несколько путает начальника оперативной части корабля (задача которого состоит в разработке планов действий корабля) и начальника оперативной части исправительной колонии