— Так, — обратился он к своим, — слушаем меня! Вы растягиваетесь в линию и идете с левого фланга, не позволяйте им заходить вам за спины. Следите за своими товарищами. Действуем командой!
Глаза детей блестели, они кивали в ответ на его слова и все как один вытирали вспотевшие руки о шорты.
— Поехали! — крикнул Художник.
Их "третья" команда двинулась в атаку. Тут же все остальные приняли боевые стойки.
Художник сместился чуть назад и под прикрытием выстроенной им линии стал красться к одному из вожатых.
Отвлеченные "третьей", противники из "четвертой" команды пропустили фланговую атаку "первых" и, с большими потерями, вынуждены были отступить. "Вторые" же, прижатые к воде все теми же "третьими" попытались вырваться на свободное пространство, разрушили свой строй и отдельные их бойцы приняли неравный бой с четко держащими линию "третьими".
Воспользовавшись накалом сражения, Художник рванул из-за спин своих "солдат" прямо на растерявшегося вожатого. Выхватив у него футболку, он крикнул: "Мэтью?". На что парень вытаращил глаза и мотнул головой вправо.
Художник сделал в том направлении только один шаг и его окружили сразу два взрослых и трое детей из "первой".
— Мне нужен Мэтью! — крикнул он.
В тот же момент дети кинулись на него: пытаясь увернуться от всех сразу, он корпусом сшиб одного на землю, второго поднял на руках и поставил ближе к спешащим ему на помощь "троечкам". Последний противник схватился за его футболку, рванул, но не вытащил ее до конца а, споткнувшись о чью-то ногу, упал.
— Я — Мэтью, — крикнул рослый парень с кучерявой головой и полукругом пошел на Художника.
Остальные вожатые оставались на месте.
— Мне надо с тобой поговорить! — сказал Художник.
— Я не знаю тебя.
— Я тебя тоже.
Мэтью сделал обманное движение и вслед за этим, сильно вытянувшись, схватился за край футболки Художника. Тот отреагировал мгновенно — сделав разворот на сто восемьдесят градусов, он оказался почти за спиной у Мэтью, при этом, вектор движения совпал с вектором приложенной Мэтью силы, по вытаскиванию его футболки. Растерявшийся американец отпустил футболку и поспешил выставить защиту, но Художник резко нырнул вперед и на ходу "убил" Мэтью. Тут же он повернулся к побежденному сопернику и повторил: "Мне надо с тобой поговорить". В этот момент двое вожатых толкнули его в спину и вытащили "жизнь" из-за пояса.
Мэтью улыбнулся, отошел в сторону и махнул ему рукой, давай, мол, ко мне.
— Как дела? — спросил Мэтью.
— Как дела? — ответил Художник.
— О чем ты хотел со мной поговорить?
Художник на секунду задумался. Он не подготовил никакой легенды о цели своего визита. До сих пор он рассчитывал сказать правду о встрече с тем мужчиной и о том разговоре, который произошел между ними. Но сейчас, странное чувство под левой лопаткой смущало его.
— Не знаю, должен ли я говорить с тобой или с кем-то другим, просто я приехал сюда и мальчишка посоветовал обратиться к тебе, — Художник кивнул в сторону того нагловатого ребенка, он был увлечен игрой и не обращал на русского никакого внимания.
— В чем проблема?
— Я хочу… работать у вас в лагере.
— Работать?
— Да, работать, — Художник осмотрелся по сторонам, шмыгнул носом, — мне не важно кем, могу с детьми играться, могу полы мыть, посуду. Короче, просто хочу работать.
— Ну все не так просто, я отведу тебя к директору, я не уполномочен принимать такие решения.
Надев футболки на свои вспотевшие от жары и игры тела, парни направились в офис — длинное здание, один конец которого упирался в холм, а второй держался на толстых подпорках. Располагалось оно прямо за озером.
— Мы зовем его "корабль", внутри он похож на корабль. А во время Второй Мировой Войны, здесь была гимназия для евреев, которые бежали в Штаты от нацистов.
— Шип значит…, ну шип так шип… корабль, — пробормотал по-русски Художник.
— Ты случайно не из России? — спросил Мэтью.
— Точно. А как ты догадался? Ты понимаешь мой язык?
— Эээ…, - замешкался американец, — просто у нас который год работают русские и мало помалу мы привыкаем к их языку. Конечно, я не могу на нем говорить, только пару выражений: "привет", "как дела", "отлично"… но когда кто-нибудь говорит по-русски, я сразу это понимаю.
— То есть у вас и сейчас работают русские?
— Да, конечно.
— А где?
— На кухне, — Мэтью мотнул головой в сторону оставшейся позади столовой.
— Я мог бы работать с ними, — сказал Художник.
— Сейчас мы поговорим с боссом. Если он еще в корабле. Я бы связался с ним по рации, но я оставил ее вместе с квадроциклом.
Внутри все действительно напоминало судно — узкие железные лестницы, такие же узкие коридоры.
Мэтью постучал в дверь с табличкой "Джонни" и тут же открыл ее.
В комнате за длинным столом сидел средних лет мужчина с забавным лицом и что-то печатал на компьютере. При виде гостей он откинулся на спинку стула и скорчил такую удивленную физиономию, будто бы медведь гризли только что спросил у него разрешения исполнить на волынке свой любимый отрывок из "Пер Гюнта".
— Джонни, этот человек хочет получить работу у нас.
— Отлично! — мужчина поднялся и подошел к Художнику. — Меня зовут Джонни.
— Сергей, — представился Художник.
— О! Сергей, замечательное имя, я знаю русского хоккеиста, Сергея Федорова!
Художник нахмурился, а потом кивнул. Не знал он хоккеистов, даже своих, русских.
— Кем же ты хочешь работать и почему ты не подал заявку через отдел кадров, как все?
— Я странствую по этой стране и никогда не знаю, в каком месте я окажусь завтра, — Художник посчитал, что эта фраза может стать намеком на его истинные намерения.
Джонни и Мэтью действительно переглянулись, на микросекунду в глазах директора зажегся прожектор искренней заинтересованности.
— Ну что же, а какую работу ты хочешь получить?
— Это не играет никакой роли.
— Понятно, — Джонни мечтательно заулыбался, откинув голову назад.
Примерно полминуты в комнате, как одинокая лампочка под потолком, висела тишина.
Мэтью облизывал губы и внимательно смотрел на босса. Художнику даже показалось, что тот готовится наброситься на него и ждет только команды.
— Ладно, вот что мы сделаем, — очнулся директор, — Мэтью, проводи Сергея в ХэппиЛэнд, устрой там его с русскими, а завтра я придумаю ему работу.
Мэтью скорее тряхнул, чем кивнул головой, будто бы сбрасывая напряжение.
— Спасибо, тогда завтра я подойду к вам с утра? — спросил Художник.
— Да, конечно, — ответил Джонни, — Мэтью расскажет вам про завтрак и сразу после него я жду вас здесь.
Художник еще раз поблагодарил американца, развернулся и вышел из кабинета. Следом за ним, бросив взгляд под названием "ну что?" на босса и получив в ответ задумчивую гримасу "еще не ясно", вышел Мэтью.
Проходящей через лес дорогой Мэтью довел Художника до Хэппилэнда. Пару раз он жаловался, что оставил квадроцикл около столовой и ему теперь так далеко за ним возвращаться. Расстояние действительно было приличное. К тому же, уже начинало смеркаться, а никакого уличного освещения в лагере не было.
Домик был небольшой, двухэтажный. Левое крыло занимал гараж, в правом находились кухня, холл, и два жилых этажа: второй и подвальный. В нем обитали русские, колумбиец, семья байдарочника и супружеская пара — страшный мальчик и толстая девочка. Все русские находились в столовой: мыли посуду и прибирались после ужина. Мэтью познакомил Художника с колумбийцем Сизаром, тот показал ему комнату, в которой кроме него, жили еще двое парней из Питера. После этого Мэтью распрощался и направился к выходу.
— Там у меня велосипед и вещи, — сказал Художник.
— Не волнуйся, велосипед никто не тронет, а вещи я на всякий случай возьму к себе в домик, завтра отдам, — сказал Мэтью.