Олег первым вылез наружу, размял затекшие ноги и лишь потом открыл дверь Инне.
— Босс ждет тебя.
Девушка мечтала хотя бы умыться, но ей было противно просить об этом первого в своей жизни мужчину, ударившего ее.
Они поднялись по небольшой лесенке, ступенек в пятнадцать, на крыльцо, там в креслах-качалках сидели двое мужчин. Как только девушка поставила свою туфельку на бетонный пол крыльца, оба они подскочили, выпрямились и во все глаза уставились на нее. Инна остановилась и выжидающе посмотрела на каждого. Но мужчины отвели взгляд, будто бы стеснялись чего-то или боялись.
— Привет, мужики, — поздоровался с ними Олег.
— Это она? — спросил тот, что стоял слева.
Олег кивнул.
— Кто я? — крикнула Инна. — Кто я? Скажите мне, я не понимаю!
— Не кричи! — Олег больно схватил ее за предплечье. — Пошла внутрь, живее! — и с явным усилием добавил, — сволочь.
Войдя в дом, они оказались в просторном помещении, выдержанном в теплых оранжевых, желтых и красных тонах и обставленном мебелью в стиле ампир.
Влево и вправо уходили рукава коридоров, напротив входной двери была высоченная арка, ведущая в следующую комнату.
— Нам прямо, — скомандовал Олег.
Громко ступая по паркету, Инна чувствовала на себе взгляды людей, осторожно высовывающих головы из-за углов. Одна женщина, протиравшая огромное квадратное зеркало, не отрываясь, смотрела на нее, но когда Инна проходила мимо, та поспешила отвернуться и опустить голову.
Следующая комната была выдержанна в том же стиле, что и первая. Только здесь добавились картины на стенах и два больших кожаных дивана. Лиса, выглядывающая из высокой травы, висела слева от двери, а справа был белый маяк, окутанный туманом и снегом. Этот пейзаж сильно выбивался из общего стиля дома и Инна почти целую минуту разглядывала его.
Под лисой на диване, положа ногу на ногу, сидели два здоровенных короткостриженых мужчины в спортивных костюмах, Надорожке даже подумалось сказать им русское "здорово, братаны", но было не до шуток, да и мужчины были чернокожие.
— У себя? — спросил Олег мужиков.
Один из них посмотрел, кивнул и присоединился к соседу в непростом деле разглядывания Инниной груди. Как ни странно, это предало ей свежести, девушка расправила плечи, улыбнулась сидящим на диване и зашагала вперед, покачивая задом. Олег, уставившись по диагонали вниз, поспешил следом.
Массивную дверь в кабинет она открыла сама, причем сделать это постаралась как можно увереннее.
— Здравствуйте, как вы поживаете? — спросила девушка с порога.
Стиль кабинета был такой же, как и предшествующие ему помещения. За длинным столом сидел мужчина в белом пиджаке и черной рубашке, в его руке, украшенной перстнем с ониксом, сигара принимала свое предназначение.
Приветствие застало его за созерцанием собственных брюк в области паха. Он суетливо поднял голову, стряхнул пепел и встал из-за стола.
— Ну наконец-то! Очень рад видеть тебя, Инна. Не утомилась ли ты в дороге? Хорошо ли с тобой обращались?
Девушка обернулась на выползающего из кабинета Олега.
— Одну секундочку, — улыбнулась она мужчине с сигарой.
Сделав полуоборот на каблуках, Инна оказалась лицом к лицу со своим недавним обидчиком. Обтянутая джинсой ножка легко согнулась в коленке и угодила мужчине прямо в мошонку.
— Я тебе обещала? — зло прошипела она.
Мужчина с сигарой растекся в улыбке и плюхнулся в кожаное кресло.
— Великолепный удар!
Олег тем временем не мог закрыть рта от боли. Беззвучный крик метался по кабинету. Сзади к нему подошли короткостриженые, взяли под руки и уволокли на диван, не забыв прикрыть за собой дверь.
Инна осталась тет-а-тет с Майклом.
— Я — Майкл! — как раз представился он.
— Очень мило.
— Инна, не волнуйся и не переживай, тебе никто здесь не хочет причинять ущерб или всячески вредить, просто нам нужна твоя помощь в таком вопросе, о котором с первым встречным не заговоришь.
— Это все мне очень льстит, но я не люблю, когда меня силком привозят непонятно куда, бьют, угрожают пистолетом и не дают принять хотя бы душ.
— И, кстати, — перебил ее Майкл, — я уверен, ты не отказалась бы от кофе?
— С булочками и коньяком!
— Как замечательно, — Майкл затушил сигару и захлопал в ладоши, — так поспешим же на кухню, продолжим разговор за завтраком.
Они прошли через две также похожие друг на друга, как поезда в метро, комнаты и очутились в кухне. Стены были выложены белым кафелем, на полу — линолеум. Железные столы, с висящими над ними поварешками, кастрюлями и прочей утварью, матовыми поверхностями отражали падающий на них свет.
— В доме бывает много гостей, тогда здесь работает целая бригада поваров. А сейчас, все это в нашем распоряжении. Мне надоедает есть в столовой, поэтому я частенько захожу перекусить сюда.
Инна постаралась кивнуть с как можно большим сочувствием. Она поняла, что именно от этого мужчины будет зависеть ее судьба, поэтому не стоит сразу же лезть на рожон.
— Можно мне кофе, я плохо спала всю дорогу, и коньяка — от нервов, а то нам, как я понимаю, предстоит серьезный разговор.
— Конечно, конечно, — засуетился Майкл.
Он достал из шкафа кружку с рисунком довольной рожицы и выпуклыми "ушками", подошел к кофеварке, взял оттуда стеклянный кувшинчик и наполнил ее.
— Пожалуйста. Сейчас я приготовлю омлет. Вы не возражаете?
Инна покачала головой, не возражаю, мол.
Дверь отворилась и в проеме показалась голова подростка. Две секунды он рассматривал девушку, потом шмыгнул назад.
Майкл даже не обратил на это внимание. Он достал из массивного холодильника коробку с взбитыми желтками и вылил часть ее содержимого в сковородку.
Стоя в пол-оборота к девушке, Майкл смотрел прямо перед собой и покусывал губы, наконец, он взглянул ей в глаза и спросил:
— Инна, ты никогда не замечала за собой вещей, не характерных другим людям? Каких-нибудь выдающихся способностей?
Инна покачала головой.
— Как раз со способностями у меня всегда был напряг.
— Но ты же стала известной и популярной телеведущей! Это же должно значить что-нибудь!
— Хрен там был! Мало это чего значит. Просто так получилось. Или я такая получилась. Мордашка милая, ножки красивые, попка вкусная, сиськи… — Инна замолчала под ввинчивающимся до самого затылка взглядом Майкла.
Он еще несколько минут буравил ее, потом словно очнулся и перевел взгляд на сковородку — там шипел омлет. Вновь пожевав губы какое-то время, Майкл снова обратился к Инне.
— А ты никогда не замечала различия между собой и другими людьми или вообще между людьми?
— Странный вопрос. Замечала, конечно. Некоторые люди, например, черные, другие — белые. Есть азиаты и европейцы. Еще есть различия по первичным половым признакам.
Майкл выжидающе смотрел ей прямо в рот.
— Еще есть сталевары, а есть ученые-политологи, есть телеведущие и террористы…
Мужчина улыбнулся и знаком велел ей продолжать.
— В конце концов, есть добрые и злые, хорошие и плохие, умные и тупые.
— Это уже интереснее, и к кому же ты относишь себя?
Инна, наконец, решила присесть.
— Сложный вопрос. Я бывают разные — есть такая русская поговорка.
— А все-таки…
— Ну, я же телеведущая, это почти как актер, актер одной роли. Вот я и играю, а иногда бываю сама собой…
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Майкл, не отрываясь от омлета, — мне кажется, оба эти образа и есть ты. Я бы не стал разделять притворство от искренности, показуху от естественности, ведь все это грани твоей личности. Ты так не думаешь?
Инна молчала, боясь сказать что-нибудь, что сможет сменить спокойно-заискивающую манеру поведения Майкла на более экстремальную.
— Ведь если ты врешь, фальшивишь, что-то из себя изображаешь — это тоже ты, вся ложь придумана тобой ну или, по крайней мере, тобою сказана, фальшь тоже твоя, то есть, куда не плюнь, всюду получаешься ты. — Он выключил газ, взял со стола полотенце и, обмотав им горячую ручку, перенес сковородку с плиты на специальную подставку посреди стола.