Люблю воскресенье
Люблю воскресенье. Оно так похоже на праздник, когда особенно хочется поблагодарить и прославить Бога! И все же именно в этот день меня долгое время наполняла глубокая печаль оттого, что я не могла прославить моего Господа, как хотела.
Причиной печали было неумение рассказывать стихи. В течение недели я старательно учила какое-нибудь стихотворение и дома рассказывала его без запинки. Но стоило мне на собрании выйти вперед, как страх сковывал память, появлялась неприятная дрожь в теле, я запиналась и уже без всякого выражения, торопливо прочитывала стих, не отрывая глаз от тетради. Конечно, после этого всегда было горько и досадно.
«Почему так происходит? – думала я каждый раз, глотая слезы.– Хочу прославить Господа, и никогда не получается хорошо. Может, это не мое дело и мне лучше помолчать?»
Один раз после такой неудачной декламации я села на свое место и разочарованно подумала: «Последний раз, больше не буду учить». В это время на кафедру поднялся проповедник и прочитал стих: «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном". Сердце мое вдруг встрепенулось. Я приняла эти слова как ответ Бога на мое сетование и решила не отступать, а с Его помощью побеждать ложный страх и беспричинное волнение и участвовать в богослужении во славу моего Господа.
Горчичные зерна
Когда мне исполнилось семь лет, бабушка как-то торжественно сказала: «Теперь, внучек, Бог будет спрашивать с тебя за поступки, потому что ты знаешь, что добро и что зло».
Эти слова произвели на меня сильное впечатление. Я стал наблюдать за собой. И чем больше я наблюдал, тем сильнее обострялось чувство вины. Я замечал в себе множество недостатков, мои детские прегрешения угнетали и страшили меня. Я боялся наказания.
Шли годы. Богослужения мне не нравились, казались скучными и неинтересными, и я ходил на собрания только из-за того, чтобы не огорчать родителей. Больше всего я не любил пресвитера. В моих глазах он был похож на начальника, который командует людьми, а мне это очень не нравилось.
Видя мое состояние, родители сильно переживали, боялись, что я изберу широкий путь.
Как-то раз отец попросил меня переписать лекции И.В.Каргеля из ветхой, с трудом читаемой рукописи. Я согласился. Он дал мне четыре общие тетради, и я сразу же приступил к делу.
Писал я долго. В один из вечеров, когда дома никого не было, я переписывал статью о горчичном зерне. И.В.Каргель, размышляя над притчей Христа, выразил такую мысль, что мы у Бога, как горчичные зерна,– слабые, малые и незначительные, но Он взращивает нас, и мы становимся пригодными для Него, для служения Ему и окружающим.
Переписывая эти рассуждения, я незаметно для самого себя задумался о своей жизни, и мне сильно захотелось отдаться в руки Бога, пойти путем служения. Как-то по-другому открылся мне смысл служения нашего пресвитера. Отложив ручку, я склонился на колени и попросил прошения за то, что плохо думал о служителе и не хотел ходить на собрание. В молитве я сказал Господу, что согласен быть даже пресвитером, только бы Он взял меня в Свои руки и вырастил из меня что-то доброе, нужное Ему.
Конечно, в тот момент я даже не мечтал о том, что когда-нибудь стану пресвитером. Но в двадцать восемь лет меня рукоположили именно на это служение.
Радостными и дерзновенными были первые годы моего труда на пастырском поприще. Казалось, меня повсюду сопровождал успех. Может быть, это человеческое понимание успеха и привело меня со временем в тяжелое положение.
Незаметно для себя я допустил в служении ряд ошибок. Стали изменяться и внешние обстоятельства в общине. Члены церкви начали уезжать за рубеж. Уезжали не единицы, а десятки, уезжали многие. Уехали и мои друзья. Я стал испытывать одиночество и неуверенность.
Ошибки, допущенные мной, привели к тому, что братья и сестры стали относиться ко мне с неприязнью. Все это ввергло меня в серьезное, длительное уныние.
Господь не лишил меня служения, ответственность оставалась, но на сердце лежал тяжелый камень, который я должен был скрывать от людей. Долго я просил Господа вывести меня из этого состояния, но выхода никакого не видел и думал, что его уже нет.
Бывали дни, когда я не находил себе места от обуревающих переживаний. В один миг вспоминалось прошлое, все ошибки и недочеты, вспоминались взаимоотношения с друзьями, и внутри все холодело от безвыходности.
Так однажды я взволнованно ходил по комнате и не мог успокоиться от захлестнувших душу тревог. Заметив, что почтальон принес почту, я вышел на улицу и достал из ящика письмо. Оно пришло из Израиля. Я никогда не получал писем из этой страны и не знал человека, который прислал его.