Воспитывая своих детей, наблюдая за их жизнью и развитием, я не раз представляла себе Мишу взрослым. Он отличался мягким, податливым характером и аккуратностью, и я часто останавливалась на мысли, что ему очень трудно придется в этом лукавом мире. И вот теперь мое сердце разрывалось в предчувствии разлуки. Всю ночь я молилась и плакала. Разумом я понимала, что Бог ничего не делает нам во вред, но почему Он так рано хочет забрать нашего сына – не могла понять. И все же я боялась противоречить Богу, боялась возмущаться или настаивать на своем.
Господь чудно укрепил меня в ту ночь. В сердце моем созрело согласие: раз Бог так хочет, пусть будет так. О, чего стоило это согласие! Было трудно, весьма трудно, и я утешалась только тем, что все это делает Господь, и делает во благо нам.
Наступило воскресенье. Троица. Рано утром я отпросилась у медсестры (в больнице мы еще не были оформлены) и поехала с Мишей на собрание. В конце богослужения передала пресвитеру записку с просьбой помолиться над больным ребенком. Мишу позвали к кафедре и предложили помолиться. Он сказал всего несколько слов: «Господи, прости меня и исцели меня». Затем молитву совершил служитель.
Вечером мы вернулись в палату, и на следующий день я узнала, что у Миши рак крови.
Потянулись дни тоскливого ожидания смерти. У меня постоянно было такое чувство, будто что-то медленно отрывается от сердца, но глубоко в душе было согласие с Божьей волей.
Все лето я каждый день приходила к Мише, старалась как-то облегчить его страдания. Но вот наступил сентябрь, начался учебный год, и мне нужно было возвращаться к семье. К тому же здоровье у меня было слабое, мы ожидали шестого ребенка.
Прошел еще один месяц глубоких переживаний, тревожного ожидания. Пытаясь помочь нашему горю, соседи предлагали обратиться к известным целителям, экстрасенсам, приносили всякие сомнительные рецепты.
Кому не хочется, чтобы дети были живы и здоровы? Хотелось этого и мне, но я не допускала мысли платить за исцеление упованием на Бога. Конечно, соседям непонятна была моя логика, и скоро они оставили меня в покое, считая бессердечной матерью.
Состояние Миши заметно ухудшалось, и мы решили забрать его из больницы. Зная, что жить ему осталось недолго, мы хотели, чтобы свои последние дни он провел среди родных.
Миша несказанно радовался тому, что снова попал домой. Будто не больной, он посетил почти всех соседей, немного поиграл во дворе с ребятами.
Через несколько дней мы всей семьей поехали на хутор, к бабушке. До вечера работали на огороде, а потом разложили большой костер. Это было последнее семейное общение с Мишей. Он заметно устал, но был счастлив оттого, что мы рядом. Дети не понимали, насколько опасна его болезнь, а мы с мужем смотрели на него и уже в который раз прощались, зная, что он вот-вот уйдет от нас.
Ночью у Миши открылось кровотечение. Поднялась высокая температура. Утром легче не стало, и я поняла, что приблизился конец. Муж в то время был руководящим общины и ушел с детьми на собрание.
Оставшись одна, я покормила Мишу и, глядя на его страдания, сказала:
– Сынок, я тебе уже ничем не могу помочь... А он глаза широко раскрыл, смотрит на мои слезы и говорит:
– Мама, давай помолимся!
Все это время, пока он болел, самым большим нашим желанием было услышать его сознательное обращение к Богу. Я тут же опустилась на колени, и Миша стал молиться:
– Господи! Прости меня, великого грешника! Господи, спаси меня...
Слезы ручьем текли по его щекам. Плакала и я. Плакала от сознания, что он умирает, и от счастья, что сын взывает к Богу. Я видела, что он уже не по-детски, а вполне сознательно просит прощения.
– Господи, благодарю Тебя, что Ты спас моего сыночка! Теперь я уверена, что он будет с Тобой! – только и смогла сказать я.
Тихая радость наполнила мое сердце. Теперь наш сын точно с Господом будет!
После молитвы Миша потерял сознание. Пришел муж с детьми. Вызвали «скорую помощь». Врач сделала какой-то укол и уехала. Миша пришел в себя. Когда он открыл глаза, я обратила внимание, что они светятся радостью и даже каким-то счастьем, хотя боли у него были сильные. Он не находил себе места от страданий и просил отца то поднять его, то положить.
В это время пришла сестра мужа и, не в силах смотреть на его мучения, сказала:
– Мишенька, помолись Господу, чтобы Он взял тебя к Себе.
А он так покорно тут же попросил:
– Господи, возьми меня к Себе... Возьми меня... И ушел к Господу в полном сознании. Муж мой сильно плакал. Казалось, он никогда и ничем не утешится. Но Господь, наблюдая за нами, не оставил в беде и в этот раз. Дух Святой напомнил ему вопрос, заданный некогда Петру; «Любишь ли ты Меня?» Конечно, он искренне любил Господа и без раздумий ответил: «Боже, Ты знаешь, что я люблю Тебя». А Господь ему говорит: «Почему же ты так сильно плачешь? Разве ты не знаешь, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу? Не плачь!»