Впереди возвышался усеченный конус станции, унылая бетонная бочка без окон. Под бетоном скрывался стальной колпак, а под ним, в свою очередь, находились реактор в защитной оболочке, стержни замедлителя, парогенератор, теплообменник, фильтры, клапаны и отстойник. Все это вкупе составляло сердце станции, ее живую сущность, с которой пятерым людям в автобусе придется совладать, если они хотят чего-то добиться; разумеется, при условии, что их не выведут отсюда в наручниках.
Слева от главного конуса торчала его уменьшенная копия – здание вспомогательного оборудования. Под его крышей располагались аварийная система охлаждения, емкость с насыщенной бором водой и хранилище радиоактивных отходов. Чуть поодаль виднелся административный корпус, трехэтажное кирпичное здание, являвшее собой полный контраст образчикам ядерной архитектуры и более всего напоминавшее факультетское помещение какого-нибудь колледжа на Среднем Западе.
Справа от главного колпака располагался турбинный ангар, удивительно похожий на здания сходного назначения на обычных электростанцях. Там были установлены турбина, генератор, конденсатор, трансформатор и все прочие устройства, при помощи которых излучаемая реактором энергия превращалась в электричество. Бок о бок с турбинным ангаром стоял еще один маленький колпак, в котором размещалась ставшая притчей во языцех лаборатория доктора Филпотта. На заднем плане виднелись две охладительные башни, сводчатые сооружения из серого бетона, напоминавшие Ваала, высеченного резцом скульптора-минималиста.
Напротив колпака станции стояло приземистое здание пульта управления, соединенное с колпаком длинным коридором. Там сидели слуги ядерного чудовища, которые кормили и ублажали своего повелителя, удерживая в узде его неистовую мощь. Именно это здание предстояло захватить пятерке смельчаков; победить, или оказаться побежденными.
Мария-Елена остановила автобус у входа в здание пульта управления, включила ручной тормоз и открыла дверь. Фрэнк оглянулся на своих сподвижников и кивнул.
– Нам нечего терять, ребята. – сказал он и выпрыгнул из автобуса.
Такой боевой клич был ничем не хуже любого другого.
36
– Господи, профессор! Вы только посмотрите!
Доктор Марлон Филпотт, менее опрятный и холеный, но более внушительный в своей лаборатории, нежели на экране «Ночной линии», неохотно оторвал взгляд от магнитной ловушки и висевшего в ней медленно клубящегося сгустка дейтерия, в котором происходило нечто. Или вот-вот должно было произойти. Он вопросительно посмотрел на Чанга, робко топтавшегося в дверях комнаты отдыха, и пробурчал:
– Что случилось?
– Там по телевизору такое показывают!
Доктор Филпотт был совершенно уверен, что свалял дурака на «Ночной линии» или его выставили дураком, что было ничуть не лучше. Поэтому упоминание о телевидении вызвало у него приступ раздражения. Черт бы подрал этих руководителей «Юнитроник» с их рабским преклонением перед общественным мнением!
– В дейтерии происходит нечто более важное, намного более важное, чем на экране телевизора! – наставительно заметил он.
– Нет, нет! – Чанг был взвинчен до предела и переминался с ноги на ногу, словно ему хотелось в туалет. – Это здесь, у нас на станции!
Демонстранты, забастовщики… Доктор Филпотт старался обращать на этих новоявленных луддитов как можно меньше внимания и уже хотел было дать юноше суровую отповедь, когда Синди, обеспокоенная волнением Чанга, выскочила из-за вспомогательного пульта и бросилась к дверям, привычным движением откидывая светлые волосы, упавшие ей на глаза.
– Что случилось, Чанг?
– Может быть, я ошибаюсь… – забормотал Чанг, плоское лицо которого, полускрытое круглыми зеркальными очками округлилось заметнее обычного; это был единственный признак беспокойства. – …Но, кажется, нашу станцию захватили.
Синди тряхнула головой. Ее светлые волосы опять упали на глаза.
– Кого захватили?
– Нас! Электростанцию!
Филпотт, которому хотелось лишь одного – немедленно вернуться к созерцанию происходящего в дейтерии, развел руками и сказал:
– Захватили? И где же они? Что-то я никого не вижу!
– Не здесь, профессор! В зале управления!
– Боже мой! – воскликнула Синди и бросилась к телевизору.
Доктор Филпотт отлично понимал, что при выполнении любой серьезной научной работы не обойтись без студентов и аспирантов, представлявших собой единственный источник рабского труда в этом мире, во всех остальных отношениях вполне цивилизованном. Он осознавал также необходимость давать студентам определенную свободу, поощрять их любознательность и прощать юношескую горячность.
Он снисходительно улыбнулся, размеренной поступью вошел в комнату отдыха, повернулся к телевизору и увидел привычную, разве что несколько более бурную демонстрацию у ворот Грин-Медоу. Где-то на заднем плане копошились толпы народа, похожие на массовку в батальных сценах фильмов, поставленных по произведениям Шекспира; перед объективом камеры стояла девушка с микрофоном в руках, очень похожая одеждой и лицом на повзрослевшую Синди.
– Ага, – сказал Филпотт, – похоже, там накопилась критическая масса.
– Нет, профессор, – отозвалась Синди. – Давайте послушаем.
Филпотту вовсе не хотелось слушать, но он умолк; по мере осознания происходящего его нежелание слушать стремительно нарастало.
«До сих пор никто не знает, кто эти террористы и в чем заключаются их требования, – вещала журналистка. – Ясно лишь, что среди них есть по меньшей мере один специалист по управлению станциями такого типа. По настоянию террористов произведена эвакуация всего персонала станции за исключением тех людей, которые остаются заложниками. Интенсивность процессов в реакторе сведена к минимуму. Станция Грин-Медоу продолжает вырабатывать электричество в дежурном режиме, а недостаток энергии покрывается за счет электросетей северных штатов и Канады. Потребителей просят не беспокоиться…»
– Черт побери! – воскликнул Филпотт, осознав наконец невозможное. – Они уже здесь!
– Да, профессор.
Филпотт быстро огляделся.
– Судя по всему, о нас они не знают. По крайней мере не должны. Немедленно заприте и задрайте двери. Переключитесь на аварийный генератор: террористы не должны заметить утечки энергии.
Чанг и Синди переглянулись.
– Неужели вы намерены продолжать работу, профессор? – отважилась спросить Синди.
– Еще бы! Сейчас, когда мы уже на полпути… И в такой миг остановить эксперимент? Сдаться на милость безмозглых бандитов?
– Но как же… – Миндалевидные глаза Чанга за сверкающими стеклами очков испуганно забегали. – …Эксперимент, риск…
– Никакого риска! – Доктор негодующе фыркнул. – О нас никто не знает, лаборатория вполне автономна. Уж не собираетесь ли вы стать заложниками террористов, превратиться в предмет торга между этими мерзавцами и властями? Лично меня вовсе не привлекает перспектива оказаться в плену и быть обмененным на какого-нибудь политического заключенного из Северной Ирландии или Ливии!
До сих пор молодые люди не думали о возможности такого поворота событий. Они потрясенно и растерянно посмотрели на Филпотта, который, к счастью, ничуть не растерялся и не испугался, хотя и был встревожен.
– Здесь мы находимся в большей безопасности, чем в любом другом месте, – объяснил Филпотт. – Мы постараемся не привлекать внимания террористов, останемся в здании и запремся до тех пор, пока руководство не наведет порядок. И, покуда мы здесь, нет никаких причин прерывать исследования. Согласны?
Чанг и Синди колебались, а Филпотт ждал ответа. Он вперил суровый взгляд в лицо Чанга, который легче поддавался влиянию. Юноша был не в силах спорить.
– Да, профессор. Я согласен, – робко пробормотал он.
– Синди?
Вновь повисла неловкая тишина, однако деваться было некуда, и девушка ответила:
– Я полагаю… да. Я полагаю, это единственный выход.