К моим синякам и кровоподтекам прибавилась еще шишка на голове — там была немного содрана кожа. В общем-то, она не очень болела, только когда я случайно прикасался к ней, принимая душ. Потом я еще разок вскрикнул, протирая ее одеколоном. Приняв душ и причесавшись, я посмотрел на себя в зеркало. Синяк под глазом расплылся и пожелтел, и я подумал, что этого хватит не меньше, чем на неделю. Я снял зеркало и поставил его на стол, подперев атташе-кейсом. Снова долго трудился над своим лицом. Опять грустно подумал, что всю ближайшую неделю мне предстоит ежедневно совершать такой туалет. Бедные женщины — каково-то им?
Вернувшись, я успел часа три поспать — никто меня не тревожил. Пожилая дама, выдавая мне ключ, строго посмотрела на меня, я не знал, как ей объяснить мое подозрительное поведение. Вообще, наверное, я ей не нравился. Ну что ж, может быть, как-нибудь в другой раз. Сейчас я подумал, что за время моего пребывания здесь не запомнил их график, подумал, что мне это и ни к чему. Закурил, чтобы сосредоточиться и составить план.
Кипилин «жигуль» стоял на Авиационной, я не запирал его и даже не вынул ключ зажигания — кто здесь посмеет его тронуть кроме самого Кипилы. Выйдя из пансионата я нашел его там, где оставил — я считал, что теперь могу вести себя как угодно нагло. Я развернулся и поехал мимо своей бывшей школы и Хлудовской больницы, по Баязету, только теперь вниз; на тормозах спустился по Крутому спуску и дальше не спеша к вокзалу. Там я тоже не стал запирать машину — просто захлопнул дверцу. Вошел в старинное, в стиле «Модерн», здание вокзала — ничто здесь не изменилось: таким же был черно-желтый пол из керамической плитки, так же делили потолок на квадраты темные балки из мореного дуба и даже скамейки были на тех же черных, чугунных, с растительным орнаментом боковинках. Я вспомнил, что не заходил сюда в день приезда, а прошел тогда перроном на площадь. Я подошел к кассе, окошечко которой было закрыто, и там топталось несколько человек: местных или «диких» потому что организованные курортники обычно берут билет в два конца. Эти же, которые ждали здесь, видимо, надеялись на что-нибудь, что останется от брони. Я не бронировал место, так как не знал точного срока своей командировки. Я не знал тогда, что это зависело от меня, но теперь она кончилась. Однако мне не пришлось ждать. Оттеснив длинного, как уж, в бейсбольной кепке человека, я постучался в окошко, сунул туда удостоверение и получил билет. Все просто.
Я сел в машину и, объехав здание вокзала, остановился у багажного отделения. Сдал в багаж чемодан. Было смешно сдавать такую поклажу, но я решил, что лучше не иметь при себе «шоколад», да и таблетки в харьковской упаковке мне ни к чему — сдал все это. Развернувшись, я по Краснодонскому проспекту спустился к площади у «Минрозлива» и медленно и вежливо проехал по проспекту Мира, пропуская то и дело переходящих дорогу курортников, к Абасу и дальше мимо галереи в сторону Колоннады, проехал два квартала вверх по улице, название которой забыл, но помнил, что милиция находится сразу за дворцом пионеров, огромным, краснокирпичным зданием с двумя островерхими башенками — когда-то я ходил туда (во дворец пионеров, а не в милицию) заниматься в изостудии рисованием. Я поставил машину перед отступившим в глубину сквера двухэтажным особнячком, украшенным несколькими табличками вокруг дверей, там же стояла еще пара «жигулей» и один милицейский «газик». На этот раз я запер машину.
Я поднялся по лестнице. Когда-то этот особнячок, наверное, кому-то принадлежал, и, наверное, здесь было уютно, но не на моей памяти. При Советской власти его, не считаясь с архитектурой, разгородили на множество мелких клетушек, с тех пор не раз и не два перекрашивали, но специфический милицейский запах въелся за эти десятилетия во все поры этого дома: и в дерево, и в камень, и даже в стекло. Но и в любом случае это было не из тех мест, которые вызывают ностальгию, и я пришел сюда не за воспоминаниями. Я прошел по коридору мимо двух закрытых дверей и полуоткрытой двери в паспортный отдел, кабинет Кипилы почему-то был рядом. Я не стал стучаться, просто открыл дверь и вошел.