Я встал, отряхнул пыль со своих все еще летних светло-серых помятых брюк. На белых стенах среди многих следов от крючьев, с которых уже сняли тяжелые полотна, затерялись следы моих пуль.
Я прошел за дубовую кафедру, распахнул дверь на себя и через плечи покойника в пустой зал ворвался голос, сменивший предыдущего диктора. Он говорил о злоупотреблении пытками в Чили, он говорил о людоедстве в республике Чад, он говорил о психотропных средствах в Советском Союзе. Я положил револьвер на стол рукояткой к профессору и прошел через кабинет в коридор.
Какие-то тени мелькнули там, в конце коридора, тени, удвоенные тенями теней. Они несли какие-то предметы, кажется подрамники и рулоны. Изнутри там было заперто на засов — о нем не стоило беспокоиться.
Я вернулся, чтобы еще раз посмотреть на своего шефа и заодно забрать истории болезней художников, но шеф, то есть его труп, был там не один. Рядом с ним, сохраняя своеобразную верность, стоял страшный «горилла». В свой огромной лапе, направленной на меня, он держал мой револьвер.
— Думаешь уйти? — сказал «Кинг-Конг».
— Где уж там, — усмехнулся я. — Главное дело советского человека не пускать. Сучий комплекс.
— Пытаешься разозлить? Куда больше?
— Да нет, злить тебя пустое дело — ты без этого трупа и разозлиться не сможешь. Я на счет сучьего комплекса. Ты замечал, — спросил я, — когда смотришь какой-нибудь иностранный фильм... Ну, такой, приключенческий: что-нибудь с перестрелкой, с дракой, особенно с погоней — на чьей стороне сочувствие, замечал?
— Что-то я тебя не пойму, — прохрипел «Горилла».
— Это потому, что ты тупой, — сказал я, — но это ничего — я сейчас объясню.
Если фильм советский, — объяснял я, — то главное, чтобы преступника поймали. Понимаешь, о чем я?
— Ну, — «Горилла» напряженно думал.
— Ну, а если фильм иностранный, то и публика иностранная, понимаешь?
— Ну?
— Им плевать на преступника — они переживают за беглеца, соображаешь?
— Постой, а зачем ты мне все это говоришь? — настороженно спросил меня охранник.
— Для того, чтобы отвлечь тебя, дурак, — сказал я, когда он уже падал.
Тетерина я увидел немного раньше, когда он появился в дверях за спиной охранника, но что было у него в руке, я тогда не понял, все же надеялся, что что-то достаточно тяжелое. Оказалось, что это сложенный деревянный треножник.
— Посмотрите, цела ли у него голова, — попросил я Тетерина. — Штука тяжелая.
Художник нагнулся. Когда он появился из-за стола, в руке у него был наган. Тетерин повертел его в руке, положил рядом с приемником, который теперь молчал: наверное, охранник падая выдернул штепсель.
— Сколько следов, — сказал я.
— Вам не нужен? — спросил художник, ткнув рукой в револьвер.
— Теперь нет, — сказал я. — Вообще, здесь скоро будет много вооруженных людей... Если застанут здесь, будут допрашивать.. Вообще, лишние хлопоты. Так что лучше вам здесь не задерживаться дольше. Я вижу, одежда на вас своя, вот только как вам быть с вашими... Ну, там у вас холсты, мольберты — всё, чем вас снабдил этот любитель дарового искусства. Вот с этим как?
— Ну-у, — он подумал. — Позвонить можно? — он показал на докторский телефон.
Я вышел, посмотрел в сторону прихожей. Там никого не было. Ошалевший охранник, крепко задев меня плечом, влепился в стенку. Кажется, он меня не заметил. Задевая плечами за стены, «Горилла» побрел в сторону выхода. Добравшись до прихожей, он уже не стал заботиться о чьих-то ключах. Ни о чем не стал. Засов был открыт. Он толкнул дверь и с грохотом вывалился в темноту. Я прислонился к стене и стал ждать.
Я стоял. Подумал, что они, в общем-то, и без меня заберут истории болезней. Надо было дать художникам время сделать свои дела. Там, за моей спиной, в кабинете, раздались какие-то голоса, шум: наверное, Тетерин с какими-то помощниками отправился за своими работами на третий этаж. Остальные палаты, наверное, были заперты, и, может быть, в них были настоящие сумасшедшие. С этим кто-нибудь разберется.
Со стороны лестницы донесся какой-то неясный шум, — там, как это всегда бывает, потащили какие-то предметы, еще какой-то грохот — кто-то что-то уронил — обычная суета. В конце концов появился следователь со своей группой — кое-кого из них я за это время успел узнать.