С препом, вернее препшей физподы у неё произошла существенная заруба – методы статического усиления мускулатуры были невыносимы для алептки, любящей легкую атлетику. И Самуэлла ходить на занятия перестала.
Через месяц её вызвал замдекана Пцыц И.К.
- Людмилкина, ты радуешь нас тем, что подтянула успеваемость. Ты прямо молодец!
Элла пожала плечами, как бы говоря, что ничего такого тут нет, подумаешь, подтянула учёбу. Но Илон Кирович Пцыц, ещё относительно молодой, потому что не седой преп, умел найти подход практически к любому студенту. И не потому, что он юлил, заискивал или ещё как некрасиво себя вёл. Нет, что вы! Просто Пцыц относился к адептам, как к свои детям, коих собственных имел пятеро. Вот и к Элле он искал подход через констатацию факта её успехов. Но немножко промахнулся. Поэтому следующая его фраза попала и вовсе в молоко.
- Элла, но вот с физподготовкой надо что-то делать. – Замдекана страдальчески сложил губы. Воспоминания о казённых фразах в исполнении сухого, как пляжный раскаленный песок, голоса, как песчинки на зубах и в постели, вызывали неприязнь у замдекана. – Ты же пропускаешь пару за парой, а за последний месяц не посетила ни единого занятия. Что там происходит у тебя?
- Я не буду ходить на занятия к этому препу. – Заявила Самуэлла спокойно, хотя в защитном жесте и сложила руки на груди. – Она со мной поссорилась.
Декан даже ушами немного дернул от неожиданности.
- Она? С тобой? – Потом взял себя в руки и, помолчав, продолжил: - И какое же решение этой ситуации ты видишь?
Элла равнодушно пожала плечами, а взгляд на замдекана стал тоскливым. Пцыц тяжело вздохнул, понимая – будет плохо.
Кафедра физподготовки была костью в горле у всех деканатов Академии. Политика этой кафедры была произведением её заведующего – довольно странного типа, требующего сверхответсвенного отношения к предмету, препа из размагиченных. Что-то у него произошло в период среднего возраста, от чего он потерял свою магию, но смог использовать с толком свои достижения в спорте. И теперь доставал всю Академию своим занудством и въедливостью. Его не любили не только адепты, деканы и замдеканы. Его не любил никто. Даже сам себя он не любил. Вот такой суровый мужик был преп Филинофф, завкаф физподготовки.
Но особенно суров он был с прогульщиками. Все прогулявшие отрабатывали физическим трудом. И отработки эти были направлены на формирование у нерадивых адептов крепкого убеждения – лучше уж ходить на пары, чем так зверски отрабатывать. К третьему курсу посещаемость занятий физподготовкой выходила на уровень ста процентов. Даже болеющие приходили посидеть полуживыми холмиками на лавках, лишь бы потом не отрабатывать. Это было тем значительным достижением, которое заведующий кафедры физподготовки считал своей величайшей заслугой и основным результатом своей работы.
Отработки как будто не представляли собой чего-то уж очень страшного. Например, девушек, кто прогуливал по мелочи, ждал легкий труд, что-то типа наведения порядка в хранилищах спортивного инвентаря, его сортировка и перепись.
Парни обычно копали траншеи под бордюр вдоль дорожек в академическом саду, закапывали туда бордюрные блоки, чтобы следующая партия прогульщиков их выкапывала, а ещё следующая – устанавливала заново. Эта аллея так и называлась – Большая бордюрная. Раскопки на ней происходили из года в год, и чтобы грунт не был очень уж рыхлым и слишком мягким для вскапывания, Филинофф из собственной зарплаты три раза в месяц оплачивал услуги мага, который уплотнял грунт практически до гранитной твёрдости.
В плохую погоду, когда работы по вскапыванию или окучиванию были невозможны, парни таскали чемпиона по этажам. Чемпионом назывался огромная бронзовая скульптура спортсмена-победителя в полтора человеческих роста, почивающего на лаврах, тоже бронзовых. Он почивал всегда в разных местах академических коридоров. И если сегодня вы могли видеть его самодовольную физиономию возле лестницы, ведущей к спортивному крылу, то завтра он обязательно скалился вам в лицо этажом ниже.
Иногда можно было видеть, как куча адептов, облепивших чемпиона подобно муравьям на огромном кусочке сахара-рафинада, двигает его по коридору в противоположную от спортзалов сторону. Обычно его двигали сперва по коридору к самой дальней от спортивного крыла лестнице, чтобы переместить на другой этаж, и по такому же длинному коридору притащить к той же узкой лестнице под спортивным крылом.