— Можно войти? — виноватым голоском спросила свекровь.
— Конечно, входите. Мы, правда, с Иришкой собрались идти в зоопарк.
— Я не задержу вас долго, — сразу замахала руками свекровь.
Оксана провела её в комнату и усадила в кресло.
— Ты прости меня, девочка, за всё сказанное мной на кладбище. Я ведь не знала ничего о существовании у сына той женщины с его ребёнком. Так уж получается, что мы, матери, всё узнаём последними.
— Я не обижаюсь на вас, — заверила Оксана, желая быстрее избавиться от неё.
Феодосия Ивановна вдруг заёрзала на месте, подбирая нужные слова для продолжения разговора.
— Ты, случайно, не заешь адрес этой Людмилы? Я хочу повидать внука. Ведь он — это всё, что осталось на этом свете от моего сына.
Оксана на это желание свекрови совсем не обиделась. Наоборот, эта идея ей очень даже понравилась. Она представила, какой эффект на Людмилу произведёт её появление.
— Пусть пощекочет нервы разлучнице. А то слишком уж она прыткая, невзирая на свою проблему с ногой. И свою семью старалась сохранить, и чужую разрушить. Нет уж, дорогая, за удовольствие надо платить!
Оксана достала из сумочки адрес Натальи и доброжелательным тоном пояснила:
— Номер квартиры самой Людмилы я не знаю. А это — адрес нашей сотрудницы. Она живёт на одной лестничной площадке с Егоровой. На этаже всего три квартиры. Я думаю, вы быстро отыщете среди двух других нужную.
Свекровь поблагодарила Оксану и ушла. Внизу в машине её ожидала дочь.
— Едем по этому адресу, — решительно произнесла мать Ивана, вручив дочери листок с адресом.
Через сорок минут автомобиль остановился у Людкиного подъезда. Феодосия Ивановна не стала бегать по квартирам, а сразу позвонила в первую дверь, Наташкину.
— Здравствуйте! Я ищу Егорову Людмилу.
— А Люда живёт в этой квартире, — указала она рукой на следующую дверь.
Феодосия Ивановна поблагодарила её, решительно двинулась к следующей двери и потянулась к кнопке звонка.
На его звук вышел Степан.
— Мне нужна Людмила Егорова, — поморгала глазами Феодосия Ивановна.
— А зачем она вам?
В её планы не входило выдавать Людмилиному мужу истинную причину её прихода. Кое-какое чувство женской солидарности в ней ещё оставалось.
— У нас с ней должен состояться приватный разговор.
Егоров посмотрел внимательно на незнакомую особу.
— Люд, к тебе пришли! — крикнул Степан, посчитав, что разговор с этой женщиной не принесёт его жене никакого вреда.
Сквозь открытую дверь Феодосия Ивановна увидела маленькую, странно идущую женщину лет тридцати-тридцати пяти.
— Господи, на кого позарился? — подумала она о сыне. — И чего ему не хватало в Оксане?
— Вы ко мне?
— Да, к вам. Только давайте мы с вами поговорим на площадке, если можно.
Она взглянула на Степана и добавила:
— И дверь закройте, пожалуйста, чтобы нам не мешать.
Слова неизвестной гостьи о приватном разговоре разбудили в Степане страшный интерес. После того, как дверь закрылась, он наклонился и прильнул ухом к замочной скважине.
— Я мать Ивана Милованова, — начала Феодосия Ивановна. — Вы, наверное, знаете, что его больше нет?
Людмила кивнула головой. В её глазах совершенно не было скорби о нём.
— Людочка, мне стало известно, что вы растите ребёнка от него…
Егорова приложила палец к губам.
— Тс-с-с! Говорите тише.
— Мне бы хотелось познакомиться со своим внуком, — пустила слезу Феодосия Ивановна.
Она быстро сунула руку в карман, вытащила из него носовой платочек и стала старательно вытирать глаза.
— Внук-это всё, что осталось на белом свете от Ванечки.
Людмила с беспокойством посматривала на свою дверь, боясь, что супруг услышит их разговор.
— Я позвоню вам, когда можно будет с ним встретиться. А сейчас уходите, пожалуйста, пока не вышел муж.
— А ты знаешь мой домашний телефон?
— Давно знаю, я часто звонила по нему Ивану.
После этих слов Степан на цыпочках бросился в комнату. Сердце в груди бухало, как огромный булыжник. Мозг отказывался верить тому, что он услышал за дверью.
— Кто это, Люд? — переведя дух, крикнул он из комнаты, как ни в чём не бывало.
— Да достала меня эта свидетельница Иеговы! — прокричала она. — Всё ходит ко мне и агитирует вступить в их секту. А я, Стёп, не поверишь, ничего в религии не понимаю. И вступать в их секту не хочу.
— Вот, стерва изворотливая! — разозлился Степан и включил телевизор. — Значит, Дениска всё-таки не мой сын!