И правда, через год на свет появился первенец, потом без всяких проблем родилось ещё двое мальчиков. Степан очень гордился своей женой.
— Люда маленькая, а родила мне троих сыновей! Такой плодовитостью не каждая женщина может похвастаться!
Глава 8
Феодосия Ивановна — мать покойного Ивана Милованова была вся на нервах. Обещанного Людмилой звонка по поводу её встречи с внуком она ждала целую неделю, но не дождалась. Не выдержав нервного напряжения, она собралась и снова поехала к ней.
— Я должна познакомиться со своим внуком, и никто не запретит мне это сделать! А если эта бесстыжая женщина, совратившая моего, тогда ещё несовершеннолетнего сына, будет препятствовать мне в этом, то я найду на неё управу! Я подам на неё в суд! Потребую проведения генетической экспертизы, а затем и беспрепятственного права встречаться с внуком.
Она вспомнила о беленьком локоне волос Ивана, спрятанном в маленькой шкатулке с защёлкой, после первой стрижки его кудрявой головки.
— Его младенческие волосики помогут мне в этом. Так что, Людмила, — всё больше распалялась она, — в твоих же интересах позволить мне тайно видеть внука, если не хочешь, чтобы твой муж узнал, что один из твоих сыновей рождён не от него.
С таким решительным настроем она подошла к двери Людмилы и нажала кнопку звонка. Никто не открыл ей дверь. Решив, что Людмила увидела её в глазок и не хочет с ней общаться, Феодосия Ивановна стала непрерывно жать на звонок так, что через какое-то время он стал хрипеть, а не звенеть.
— Ничего, — промолвила она, спускаясь вниз по лестнице, — я сейчас сяду на скамейку у подъезда и буду хоть неделю на ней сидеть, пока Людмила не выйдет.
Прошло часа два. К подъезду подошёл молодой мужчина, в котором она сразу узнала Людкиного мужа. Она встала и, когда Степан вошёл в подъезд, бросилась вслед за ним. Перед самой дверью квартиры догнала его.
— Извините, пожалуйста, — запыхавшись, обратилась она к нему, — я пришла к вашей жене, но она, то ли не открывает мне дверь, то ли её нет дома. А мне очень нужно с ней пообщаться.
Степа окинул женщину взглядом и вспомнил, что именно она просила Людмилу о встрече с сыном Ивана, когда он, Степан, подслушивал через замочную скважину их разговор.
— Да? — удивился он. — Странно! Люда обычно ни от кого не прячется. Скорее, всего, её нет дома. Да вы проходите в квартиру и подождите её.
Он открыл дверь и быстренько препроводил пожилую женщину внутрь. Та и опомниться не успела, как уже заняла кресло в большой комнате квартиры Егоровых.
— Людмила, ты дома? — позвал Степан жену.
Но она не отвечала. Тогда он опустился в кресло, стоящее у журнального столика.
— А вы, по какому вопросу пришли к моей жене? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь?
— Пожалуй, я пойду, — заторопилась Феодосия Ивановна, не желая вводить в курс дела Людмилиного мужа.
— Что вы, что вы, не торопитесь, — остановил её Степан, — я вас вспомнил, вы уже к нам приходили. Людочка мне говорила, что вы просили разрешения встретиться со своим внуком.
Феодосия Ивановна не поверила своим ушам.
— Вам об этом Людмила сказала?
— Ну, а кто же ещё? — расплылся в улыбке Степан. — У нас с ней нет секретов друг от друга. Ну, случилось, что моя жена впала однажды в грех. Только это совсем не значит, что я должен укорять её за это всю жизнь. Она покаялась, а я её простил.
— И вы так спокойно говорите об измене супруги?
— А что здесь такого? Кто хоть раз не оступался в своей жизни?
Феодосия Ивановна, вспомнив свои грехи молодости, повеселела и решила, что, пожалуй, муж Людмилы прав и не по годам мудр.
— Я действительно хочу увидеть своего внука, — наконец призналась она. — Мой сын, от которого Людмила родила ребёнка, умер. А этот малыш — единственное, что осталось на этом свете от него.
— Примите мои соболезнования, — скрестив руки на груди, произнёс Степан со скорбным видом.
— Спасибо.
— Понимаете в чём дело? — продолжил он хитрить, — Люда призналась мне в измене, но не сказала, кто из её троих сыновей сын Ивана, чтобы я не возненавидел его и ровно относился ко всем детям. В знак благодарности за её искренность, я не стал настаивать на том, чтобы она назвала мне имя не кровного ребёнка.
Великодушие Степана не оставило Феодосию Ивановну равнодушной.
— Как Людмиле повезло с вами! — восхитилась она. — Но неужели вам самому не интересно знать, какой из сыновей рождён от другого мужчины?
При этих словах глаза Егорова налились кровью, и судорогой свело мышцы лица. Он опустил голову, чтобы гостья не заметила в нём этих перемен, дождался, когда немного утихнет гнев, и мягко намекнул: