— Меня заставляли просить деньги у граждан на различных рынках под видом нищенки.
— Почему вы не сбежали и не отказались это делать?
— Меня били, запугивали, много раз показывали фотографии уже убитых и изуродованных людей. Говорили, что закопают так же, как их, в землю.
— Как вы думаете, вас случайно обнаружили на территории больницы или по чьей-то наводке? Я надеюсь, что вы понимаете, на что я намекаю?
Она посмотрела на человека в маске, пытаясь уловить смысл сказанных им слов. Но лица его не было видно, а выражения глаз в прорезях маски было не понять.
— У меня есть предположение, что это было сделано по просьбе моего мужа. — Почему вы решили, что он был в этом заинтересован?
— Дело в том, что однажды я уже была на этой даче, когда только вышла за него замуж. И думаю, что не случайно оказалась на ней сейчас.
— Вам известно, чья это дача?
— Известно, — вздохнула Веселова, — моего мужа.
— Вы вместе с ним приезжали сюда?
— Да, — подтвердила Светлана, — мы отдыхали здесь вместе с ним только один раз. У него не было возможности, бывать здесь чаще. Муж много работает.
Младший Федулов попытался вскочить с табуретки.
— Да врёт она всё! — взревел он. — Она не жена хозяину дачи! Бомжиха она! Да посмотрите на неё! Разве…
Его грубо толкнули на место. Человек в маске продолжил:
— Назовите фамилию имя и отчество вашего мужа.
— Анатолий Андреевич Пущин.
— Да, гонит она! — снова гаркнул Федулов. — Оперный певец Пущин не имеет к ней никакого отношения! Да посмотрите на неё! Разве…
— Помолчите! — грубо оборвал его другой человек в маске.
— Светлана Витальевна, а почему у вас с мужем разные фамилии?
— В нашей среде певцов и актёров не принято брать фамилии мужей при вступлении в брак. Мы предпочитаем быть узнаваемы под своей фамилией, а не как жёны других знаменитостей.
— Понятно. Вы можете показать, где вас содержали?
— В подвальном помещении.
— Покажите, пожалуйста, где оно расположено.
Женщина встала и пошла к лестнице, ведущей вниз. Дверь в подвал была открыта. В комнате примерно в пятнадцать квадратных метров на полу лежали матрацы и грязная измятая постель. В углу стояло ведро вместо унитаза. В противоположном углу — небольшой стол. В помещении стоял удушливый запах грязных тел. Не хватало кислорода.
— Сколько человек здесь проживало?
— Семь, — ответила она.
— Сколько мужчин и сколько женщин?
— Я — единственная женщина, все остальные мужчины, — потупила она глаза в пол.
— Как складывались ваши отношения с ними.
Веселова подняла голову и решительно, даже с каким-то вызовом, ответила:
— Как они хотели, так эти отношения со мной и складывали. Я была бессильна им сопротивляться. Почти все они опустившиеся люди без моральных принципов. Двое из них — просто чудовища. Хозяева в эти отношения не вмешивались. Если я поднимала шум и пыталась звать на помощь, мне же ещё и доставалось. Мне теперь всю жизнь от этих бомжей не отмыться.
Потом запнулась, помолчала и произнесла:
— В какое-то время и я с катушек съехала. Возможно, именно поэтому мой муж упрятал меня сюда. Такое впечатление, что он дал мне почувствовать разницу между тем, как я жила с ним и не ценила этого, и тем, как сейчас здесь с бомжами жила.
В этот момент к дому подъехал автобус. Из него вышли два милиционера.
— Прошу пройти с нами, — сказали они мужчине и женщине, приехавшими вместе с ними.
Это были понятые. Начался осмотр всех помещений, составление и подписание необходимых бумаг.
В гостиной дома вместе с Веселовой, отцом и сыном Федуловыми находились два бомжа. По их выражениям лиц невозможно было понять, рады они тому, что их обнаружили и в скором времени освободят или нет. Закончив опрос Веселовой, человек в маске подошёл к ним и тоже стал задавать вопросы. Он спросил их имена, фамилии и отчества. Поинтересовался, есть ли у них документы, и как они оказались здесь. Спросил, где до приезда в этот дачный дом они жили? Как к ним относились люди, которые заставляли их попрошайничать? И рады ли они тому, что их наконец-то освободят из «рабства»? Они ответили, что особых претензий к своим «рабовладельцам» не имеют. Их жизнь до того, как их привезли сюда, была не лучше. Пожаловались лишь на то, что им не давали выпить и курить. И что милиция освобождает их рановато. Они были совсем не прочь поработать на «рабовладельцев» до лета, так как оставаться на улице зимой тяжело, можно замёрзнуть. А здесь их сносно кормили, вывозили в микроавтобусе на рынок, подышать воздухом. Да и не скучно им было жить всем вместе. А летом им каждый кустик-дом. В тёплое время года они предпочитали свободно передвигаться по земле и ни от кого не зависеть.