— Вам знаком этот микроавтобус? — спросил Петрович, показав на него рукой.
— Да. Его хозяин устроен у нас в интернате на треть ставки водителем. Ещё мы доплачиваем ему средства на содержание этого транспортного средства за время работы у нас.
Женщина с мужем вышли из машины и, в сопровождении работников милиции, прошли в здание. В фойе находились инвалиды, привезённые с рынка, четверо «рабов» из дачного дома Пущина, водитель микроавтобуса, его подельник, медсестра, люди в камуфляжных костюмах и масках, сотрудники милиции. Директор побледнела, опустилась на стул и спросила сдавленным голосом:
— Что здесь происходит?
Сотрудник милиции спросил, показывая на водителя и «громилу»:
— Вам известны эти люди?
— Да, ответила она и назвала их фамилии, имена и отчества.
— Откуда вы их знаете?
— Этот подрабатывает у нас водителем. А этот, — кивнула она головой в сторону «громилы», — выполняет в нашем доме-интернате различные работы: за плотника, столяра, дворника. В субботние и воскресные дни он остаётся здесь за сторожа. Да, в чём всё-таки дело?
— Это вы давали им указание возить вот этих ваших инвалидов на рынок и железнодорожную станцию, просить подаяние?
— Что? — растерянно спросила директор, изменившись в лице. — На какой ранок, на какую железнодорожную станцию? О чём вы говорите?
Она перевела взгляд на своих подопечных, которых со слов милиционера возили на рынки попрошайничать.
— Это правда? — спросила она их.
Но те молчали, опустив головы. Ведь они были уверены в том, что бывают там по просьбе директора интерната. А сейчас в их присутствии директриса делает вид, что не просила их об этом.
— Вы хотите сказать, что вы не знали о том, что каждую субботу и воскресенье вот эти двое, — указал сотрудник милиции на «громилу» и водителя, — вывозят шестерых ваших подопечных на рынок просить подаяние?
— Даже предположить не могла.
— Всё это снято на плёнку, — продолжил милиционер. — На ней отчётливо видно, как эта медсестра, — показал он рукой на Клару Фёдоровну, — помогает их усаживать в микроавтобус.
— Дайте мне воды, — сиплым голосом произнесла директор и опустилась в кресло.
Ей принесли стакан воды. Директор выпила, повернулась к медсестре и спросила:
— Клара Фёдоровна, это правда?
Та молчала.
— Так вот, зачем вы всегда просили меня ставить вас в дневные смены выходных дней! А я-то, глупая, нарадоваться не могла, что приобрела ценного работника. Считала, что благодаря вам, я не имею проблем с дежурствами медсестёр в выходные дни. Обычно люди стараются отказываться от таких дежурств, чтобы побыть дома с семьями.
— Вызывайте на работу других сотрудников, — предупредил сотрудник милиции директора. — Когда они появятся здесь, все вы, — показал он на группу присутствующих людей в фойе, — поедете с нами в отделение милиции.
Директор дома-интерната начала обзванивать своих работников. Сотрудник милиции связался с Мазуром:
— Андрей Иванович, езжайте с Хитровым за Анатолием Пущиным и привезите его в отделение милиции. Пока по поводу случившегося ему ничего не говорите. Мы все сейчас тоже подъедем туда.
Когда Хитров позвонил в дверь Пущина Анатолия — известного оперного певца, за дверью послышались шаги. Дверь открыл он сам.
— Здравствуйте, Анатолий Андреевич, — поздоровались с ним одновременно Хитров и Мазур.
Хозяин квартиры ответил на приветствие.
— Вам необходимо проехать с нами в отделение милиции.
Певец заволновался:
— Светланочка нашлась? Она жива?
— С вами обо всем поговорят на месте, — вежливо, мягким тоном попытался успокоить его Хитров. — А сейчас собирайтесь, пожалуйста.
Пущин быстро оделся и с какой-то надеждой и одновременно тревогой в глазах вышел из квартиры.
— Я готов, Поехали.
Сглотнул слюну и добавил:
— Быстрее.
Сыщики переглянулись, словно говоря:
— Либо он актёр хороший, либо действительно ждёт встречи с женой.
Анатолий уже час сидел в кабинете Мазура и не понимал, почему его здесь столько времени мурыжат и ничего не говорят о жене. Наконец дверь открылась, и в неё ввели Федулова Леонида, его сына, водителя микроавтобуса и «громилу», выполняющего на ранках роль «смотрящего» за «рабами». Певец встретился взглядом с этим «громилой».
— Брат, ты, почему в наручниках? Что случилось?
Тот молчал.
— В чём вы его обвиняете? — обратился Анатолий к Мазуру.
Опер встал и вышел в коридор. Через минуту вернулся, пропуская вперёд Светлану Веселову.