— Тинка была вашей пациенткой, не так ли, доктор?
— Да.
— Доктор Леви, я запрещаю вам рассказывать о моей...
— Да, Тинка Сакс была моей пациенткой,— прервал его Леви.— Я стал лечить ее в начале этого года.
— В январе?
— Да. Пятого января. Более трех месяцев назад.
— Доктор, клянусь моей покойной женой, что, если вы будете продолжать, я обращусь в Американскую ассоциацию врачей и...
— Чепуха,— сказал Леви с яростью.— Ваша жена мертва. Если мы можем помочь полиции найти убийцу...
— Вы им все равно ничем не поможете! Только испачкаете память о ней этими мерзкими полицейскими расследованиями...
— Мистер Сакс, не знаю, известно вам или нет, но ее память все равно уже испачкана таким расследованием, и в ваших силах, возможно, свести его к минимуму.
— Зачем она пришла к вам? — спросил Клинг.— Что у нее было не в порядке, доктор?
— Она сказала мне, что в Новый год приняла решение. Сказала, что твердо решила, наконец, прибегнуть к помощи медицины. На самом деле, все это звучало очень патетически. И потом, она была так одинока, так беспомощна и так красива...
— Я просто не мог с ней больше оставаться! — крикнул Деннис Сакс.— Ведь не железный же я! Просто не в силах был выносить это. Я не виновен в том, что с ней произошло! Моей вины в этом нет!
— Никто вас и не думает обвинять,— сказал Леви.—-Ее болезнь началась очень давно, еще до встречи с вами.
— Чем она была больна? — спросил Мейер.
— Доктор, заклинаю, не говорите им!
— Деннис, но я должен!
— Ничего вы им не должны! Пусть все остается как есть. Пусть она останется в памяти у всех как прекрасная, волнующая женщина, а не как...
Деннис резко оборвал свою речь.
— А не как кто? — спросил Мейер.
В комнате вдруг стало очень тихо.
— А не как кто? — настойчиво повторил Мейер.
Леви тяжело вздохнул и качнул головой:
— А не как наркоманка...
Глава 12
В тот же день, вернувшись в управление, Клинг и Мейер расположились за столом в дежурной комнате и углубились в регистрационный журнал доктора Леви.
«5 января
Пациентку зовут Тинка Сакс, точнее, Тина Карин Сакс. Она разведена, имеет дочь пяти лет. Живет в городе и ведет весьма деятельную жизнь. Это связано с ее профессией и было до сих пор одной из причин, мешавших ей обратиться за врачебной помощью. Она заявила мне, что в новогоднюю ночь приняла решение и намерена приложить все силы, чтобы побороть в себе пагубную привычку. С семнадцати лет она принимает наркотики, а в настоящее время постоянно употребляет героин. Я объяснил ей, что наиболее эффективными методами отлучения от наркотиков, по крайней мере в моей практике, являются морфиновый и метадоновый методы. Оба эти препарата, по моим наблюдениям, служат отличными лекарственными средствами от любых наркотиков или их комбинаций, какими бы мои пациенты раньше ни пользовались. Я сказал ей также, что сам лично предпочитаю морфиновый метод.
Она спросила меня, насколько болезненным будет лечение. Очевидно, она когда-то пыталась резко оборвать прием наркотиков, но это оказалось слишком мучительным, так что она не выдержала.
Я объяснил, что ей, конечно, придется выдержать все неприятные симптомы отлучения, какой из названных методов она бы ни предпочла. В случае с морфином, однако, процесс будет протекать болезненнее, однако ей станет легче уже через неделю. При метадоновом методе симптомы менее мучительны, зато ее будет бить сильная дрожь в течение месяца после начала лечения.
Она ответила мне, что хотела бы все обдумать и что позвонит мне, когда примет окончательное решение.
12 января
Я и не думал, что когда-нибудь увижу или услышу Тинку Сакс снова, но она пришла ко мне сегодня и спросила у моей ассистентки, не смогу ли я уделить ей десять минут. Я, разумеется, согласился, и ее проводили ко мне в кабинет. Мы проговорили сорок пять минут. Она сказала, что все еще не решила, как ей поступить, и хочет поэтому все подробности обсудить вместе со мной.
Ее профессия — демонстрация дамских туалетов. Она манекенщица высшего класса и получает большие деньги. Поэтому ее особенно беспокоит, что лечение повлечет за собой такое значительное недомогание и она будет вынуждена на время оставить работу, а это может пагубно отразиться на ее карьере.
Я возразил ей, что пристрастие к героину практически уже отразилось на ее карьере потому что она тратит большую часть доходов на покупку наркотиков.
Ей как будто не понравилось тс, что я сказал, и она резко возразила, что очень высоко ценит все остальные блага своей профессии: славу, признание и так далее...
Тогда я задал ей вопрос, действительно ли она может ценить что-то, кроме героина.
Мой вопрос вызвал в ней бурную вспышку гнева, и мне даже показалось, что она сейчас же уйдет. Но она осталась и сказала, что я, наверное, не представляю себе всего ужаса такого существования. Она же надеется только на мое понимание, ведь употреблять наркотики сна начала в семнадцать лет, когда ее впервые угостили марихуаной в одной компании ка пляже Малибу. С тех самых пор она в течение года курила марихуану. Может быть, она так никогда и не попробовала бы «настоящего дерьма», если - бы не один фотограф, который дал ей понюхать героина вскоре после того, как она стала манекенщицей. После этого он попытался изнасиловать ее, и это потрясение чуть было не отвратило Тинку от профессии манекенщицы навсегда. Но оно нисколько не помешало ей с того самого раза при всяком удобном случае курить марихуану и нюхать героин.
Потом кто-то предупредил ее, что постоянное вдыхание наркотика может изуродовать ей нос, и, поскольку форма носа играет огромную роль в ее карьере, она сразу же перестала его нюхать. Но обходиться без наркотика она уже не могла и стала делать себе инъекции. Первый раз она проделала это в компании мужчины, давнего наркомана, когда он пригласил ее в меблированные комнаты в Северном Голливуде. Но им не повезло. Их застукала полиция и арестовала обоих. Ей в то время было всего девятнадцать лет, и, к счастью, ее освободили, приговорив к наказанию условно.
Через месяц она уже была в Нью-Йорке, полная решимости никогда больше не притрагиваться к наркотикам, радуясь тому, что больше трех тысяч миль отделяют ее от бывших друзей и их привычек. Но очень скоро после своего приезда она узнала, что здесь порошок достать так же легко, как и в Лос-Анджелесе. Более того, она стала сотрудничать с Катлерами и уже через несколько недель поняла, что зарабатывает гораздо больше денег, чем необходимо для безбедного существования, даже если сочетать его с привычкой к употреблению наркотиков.
И она начала впрыскивать себе героин подкожно, в мягкие ткани, а спустя некоторое время перешла к внутривенными инъекциям. С тех пор прошло уже немало лет, и все это время она продолжает впрыскивать наркотик прямо в вену. Так что теперь она уже погрязла в этом и выхода не видит.
И неужели после всего того, что она рассказала мне сейчас о себе, я надеюсь ее вылечить?
Как она сможет просыпаться по утрам со спокойной душой, если не будет знать наверняка, что под подушкой у нее есть наркотик?
На эго я ответил ей, что страх, который она испытывает, знаком каждому наркоману, который думает о лечении, но он совершенно безоснователен. Правда, мои уверения она приняла недоверчиво.
— Я еще подумаю об этом,— сказала она ра прощание.
Откровенно говоря, не думаю, чтобы она когда-нибудь вернулась.
20 января
Тинка Сакс сегодня начала лечение. Она выбрала морфиновый метод, хотя и понимает, что он будет мучительнее. Однако она боится, что более длительный период отлучения ее от наркотиков повредит карьере.
Вот уж поистине забавное соображение для того, кто столько лет делал все, чтобы разрушить эту последнюю.
Я с самого начала сказал, что предпочел бы госпитализировать Тинку, но она наотрез отказалась, заявив, что если я ставлю такие условия, то наша сделка не состоится.
Мне пришлось объяснить Тинке, что в случае отказа от госпитализации я не смогу гарантировать достаточно надежных результатов лечения, но она ответила, что будет надеяться на лучшее, но ни за что на согласится лечь ни в какую чертову больницу. Все же мне удалось добиться у нее согласия, что она не станет выходить из дому хотя бы в течение первых нескольких дней лечения, оставаясь в своей квартире под наблюдением опытной сестры, пока реакция организма не станет слабее.