И она совершенно не употребляла героин, так она утверждает?
Слезы, гнев, брань...
Да, героин! Достаточно героина, чтобы завалить им весь остров, и она заплатила за каждую его каплю. Утром, в обед и вечером — все время был героин. Она сама удивляется, как это ей. удавалось позировать перед камерой. Свои головокружения она объясняла окружающим влиянием солнца. Да она просто не вынимала иглы из бедра, она там так и торчала. Да, там был героин, и ей безумно нравилась каждая минута такого времяпровождения! И вообще, какого дьявола мне от нее еще нужно?
— Хочу вас вылечить,— вот и все, что я ей сказал.
23 марта
Она сегодня объявила мне, что я хочу убить ее с самого первого дня. Я заметил, что она недостаточно крепкого сложения, чтобы выдержать муки лечения, и вообще все это кончится тем, что она умрет. Она сказала, что ее адвокат подготовил завещание и завтра она его подпишет. После этого она снова начнет лечение, но она почему-то уверена, что все это кончится ее смертью.
Я сказал ей, что она болтает чепуху.
24 марта
Сегодня Тинка Сакс подписала свое завещание. Она 1 принесла мне отрывок из стихотворения, которое написала прошлой ночью:
Когда я подумаю,
Что я есть
И чем я могла бы быть,
Я содрогаюсь и страшусь Наступления ночи.
А днем я стараюсь разогнать Призрак, который мучает...
Я спросил ее, почему она не закончила стихотворение. Она сказала, что не может пока закончить, потому что ей неизвестен исход.
— Какой исход? — спросил я.— Какого исхода вы хотите?
— Хочу излечиться,— ответила она.
— Тогда вы излечитесь,— твердо сказал я.
25 марта
Мы снова начали лечение.
27 марта
Деннис Сакс сегодня снова звонил из Аризоны, чтобы навести справки о своей бывшей жене.
Я сообщил ему, что у нас был перерыв, но теперь мы начали лечение снова и надеемся на скорое выздоровление, самое позднее — 15 апреля...
Он интересовался, не может ли он что-нибудь сделать для Тинки. Я ответил, что единственный человек, который может помочь Тинке, это — сама Тинка.
28 марта
Лечение продолжается.
Полграмма морфия дважды в день и четверть грамма морфия дважды в день.
30 марта
Одна восьмая грамма морфия четыре раза в день.
Прогноз — утешительный.
31 марта
Одна восьмая грамма морфия дважды в день, один грамм кодеина дважды в день.
1 апреля
Сегодня Тинка мне призналась, что стала потихоньку покупать героин и впрыскивать себе, когда сестра этого не видит. Я впал в ярость.
— Первоапрельская шутка! — воскликнула она и стала смеяться.
Думаю, на этот раз у нее есть тане.
2 апреля
Один грамм кодеина четыре раза в день.
3 апреля
Один грамм кодеина дважды в день и полграмма кодеина дважды в день.
4 апреля
Полграмма кодеина четыре раза в день.
5 апреля
Полграмма кодеина дважды в день, тиамин дважды в день.
6 апреля
Тиамин четырежды в день. Сегодня рассчитали сестру.
7 апреля
Тиамин три раза в день. На этот раз мы близки к победе!
8 апреля
Тиамин два раза в день.
9 апреля
Сегодня она сказала мне, что почти уверена в полной победе над своей привычкой. Я тоже так считаю.
Отлучение от инъекций практически закончено. Впереди у нее — новая жизнь».
На этом записи доктора Леви заканчивались, потому что это была дата убийства Тинки.
Мейер посмотрел на Клинга, взглядом спрашивая, закончил ли тот чтение. Клинг кивнул, и Мейер закрыл книгу.
— Он отнял у нее не одну, а две жизни,— сказал Мейер.— Одну — с которой она покончила, а другую -которую она еще только начинала.
В тот день Пол Дайки второй раз за последние четыре дня доказал, что он не зря получает жалованье. Он позвонил в управление и сообщил, что закончил посмертное обследование Тинки Сакс и нашел на ее бедрах множество шрамов. Он может совершенно определенно утверждать, что это следы многочисленных внутривенных инъекций, так что убитая, без всякого сомнения, ч являлась наркоманкой.
Глава 13
Во время одного из приступов его беспамятства она связала ему обе руки за спиной, а потом еще стянула и ноги кожаным ремнем. Теперь он лежал на полу и ждал ее прихода, пытаясь убедить себя, что вовсе не нуждается в ней. Но он знал также, что она ему отчаянно нужна.
В комнате было очень тепло, но он дрожал. Кожа начала зудеть, но он не мог даже почесаться, потому что руки у него были связаны. Он чувствовал, какой резкий запах исходит от его нагого тела — его ведь не мыли и не брили в течение этих трех последних дней. Но ему это было уже безразлично — и этот запах, и щетина — все, кроме одного... Почему ее так долго нет и что могло ее задержать?
Он лежал в темноте и изо всех сил старался не считать минуты.
Она вошла, как всегда обнаженная, с подносом в руках, но еды на нем больше не было. Знакомый пистолет, небольшая картонная коробка, спички, ложка с изогнутым черенком и прозрачный конвертик.
— Привет, куколка,— сказала она.— Ты скучал по мне?
Карелла ничего не ответил.
— Ты меня ждал? — снова спросила она.— В чем дело? Тебе не хочется разговаривать?
Она рассмеялась своим безрадостным смехом.
— Не беспокойся, беби, сейчас я тебя подкреплю! Может, мы с тобой пока позабавимся? Тебе не хочется позабавиться со мной?
Карелла молчал.
— Ну, если тебе даже разговаривать со мной не хочется, мне, видимо, придется уйти. В конце концов, я прекрасно понимаю...
— Нет, не уходи,— сказал Карелла.
— Ты хочешь, чтобы я осталась?
— Да.
— Повтори-ка!
— Я хочу, чтобы ты осталась.
— Это лучше. Чего бы ты хотел, беби?
— Не знаю.
— Может, ты хочешь, чтобы я позабавилась с тобой немножко?
— Нет.
— Тебе не нравится, когда с тобой играют?
— Нет.
— Что же тебе нравится, беби?
Он не отвечал.
— Ну, тебе придется мне сказать, иначе я просто не дам тебе этого.
— Не знаю.
— Тебе нравится, как я выгляжу без одежды?
Да. Ты неплохо выглядишь.
— Но тебя это не интересует, не правда ли?
— Нет.
— Что же тебя интересует?
Он снова ничего не ответил.
— Но ведь ты должен знать, чего тебе хочется. Неужели ты не знаешь?
— Нет, не знаю.
Девушка поднялась и подошла к двери.
— Куда ты? — спросил он быстро.
— Всего лишь наберу немного воды в ложку,— сказала она успокаивающе.— Не беспокойся, я вернусь.
Она взяла с подноса ложку и вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Ему было слышно, как в кухне побежала вода.
«Скорее,— подумал он.— Скорее! — И вдруг вздрогнул: — Нет. Нет! Нет! Не хочу, чтобы ты возвращалась! Оставь меня в покое... Будь ты проклята!»
— Вот и я! — сказала она, входя в комнату.
Она взяла со стула поднос, села и распечатала прозрачный пакетик. Высыпав его содержимое в ложку, она зажгла спичку и поднесла ее к ложке.
— Надо все приготовить для моего маленького беби,— сказала она.— Ты ведь горишь нетерпением, правда, беби? Не беспокойся, я позабочусь о тебе! Как зовут твою жену?