Так что Каспар был вынужден войти в столовую, не найдя Дугласа. Он решил, что лучше всего ему пробраться на другой конец, выйти через кухню и от кухни в прихожую. Но его задержали. Все набившиеся в столовой люди внезапно оказались оголодавшими. Они подзывали Каспара то туда, то сюда и хотели знать, есть ли колбаса.
- Я схожу посмотрю, - пообещал Каспар.
Он был встревожен более чем когда-либо, и чувствовал, что ему просто необходимо узнать, что замышляет Джонни. Оставив почти пустой поднос на буфете, он направился на другой конец столовой.
Каспар почти добрался до двери на кухню, когда на его запястье плеснуло что-то теплое. Еще одна теплая капля шлепнулась ему на нос. Он посмотрел наверх. Большинство людей вокруг Каспара тоже смотрели наверх – и смотрели раздраженно. Причиной было расползающееся коричневатое пятно на потолке. Пока Каспар смотрел на него, оно увеличилось в размерах вдвое, и капли падали всё чаще и чаще.
Каспар кинулся к кухонной двери. В тот же момент капли превратились в водопад. Вода практически хлынула вниз. Держа поднос с колбасой, из кухни появилась Салли. Они с Каспаром уставились друг на друга сквозь окруженный паром водопад.
- Что происходит? – спросила Салли.
- Я узнаю, - сказал Каспар.
Он рванул сквозь водопад на кухню и, дымящийся и задыхающийся, помчался в прихожую. Вода просочилась и сюда тоже, и он, закрыв глаза, снова прорвался сквозь поток и налетел на Дугласа, идущего в противоположную сторону.
- Что за…
- Они оставили открытым кран в ванной, - сказал Каспар. – Пошли.
Они с Дугласом пробрались к лестнице. Из столовой доносились звуки и запахи тропического ливня. Насквозь промокшие, испуганно кричащие люди хлынули в прихожую, затрудняя мальчикам продвижение. Когда они добрались до основания лестницы, леди, думавшей, что они братья, здесь уже не было. Ее место занял толстый веселый мужчина, который шутливо не давал им пройти – если только леди не превратилась в мужчину. Каспар чувствовал, что сейчас нет ничего невозможного.
- Что происходит, а? – спросил толстяк, перегородив конец лестницы.
- Авария, - ответил Дуглас. – Пожалуйста, пропустите нас.
- Подкрепление близко! Тра-та-та! – крикнул толстяк и тяжело сел на нижнюю ступеньку.
В отчаянии они перебрались через него, и, пока они лезли, он пытался ударить их.
Они затопали наверх по лестнице и добрались до ванной одновременно с Джонни, Малколмом и Гвинни. Дверь была открыта. Лестничная площадка заполнилась густым паром. Сквозь него они смутно различали залитый водой пол и ванну, до краев наполненную слегка коричневатой водой.
- Ты тупой мелкий придурок! – обрушился Дуглас на Джонни.
- Я же велел тебе не делать этого! – рявкнул Каспар.
- Я не хотел… - начал Джонни.
Раздвинув грудью пар, в дверях ванной появился Людоед с щеткой для спины в руках.
- Кто из вас это сделал? – поинтересовался он неприятно спокойным голосом.
- Э, - произнес Джонни. – Я.
- И я, - храбро признался Малколм, хотя побелел от ужаса. – Я отвлек его внимание в решающий момент.
- Тогда, - сказал Людоед, - остальные идут вниз и раздают зонтики или что-нибудь в этом роде. А, вы двое, идите сюда.
Джонни понял, что был прав, когда не хотел испытывать, каково это быть побитым Людоедом. Опыт оказался чрезвычайно неприятным. По мнению же Каспара, самой неприятной частью стало сказанное Людоедом Салли после того, как отбыл последний испачканный гость.
Глава 11
На следующий день Салли не появилась на завтраке.
- Ваша мать сильно устала, - объяснил Людоед, когда Гвинни спросила, что случилось.
Никто не удивился.
Представлением Людоеда о завтраке оказалась густая комковатая овсяная каша, которую он подсолил и ел с видимым удовольствием. Остальные могли глотать ее, только приложив значительные усилия, а Малколм, выглядевший бледным и больным, не мог вовсе. И, когда они уходили в школу, Каспар абсолютно точно видел ириску, ползущую по полу гостиной. Похоже, некоторые все-таки выжили после устроенной Джонни катастрофы.
Когда Гвинни вернулась из школы, в доме царила странная тишина. Сначала она подумала, что странность связана со спертым запахом вина, оставшимся после приема. Потом до нее дошло, что она нигде в доме не слышит Салли. А она ведь всегда приходила раньше Гвинни.
«Должно быть, она заболела, - подумала Гвинни. – Бедная мамочка – совсем одна больная целый день».
Осторожно ступая, она бесшумно поднялась наверх и аккуратно открыла дверь в мамину спальню. Комната была пуста, а постель не заправлена. В воздухе висел тяжелый запах ирисок. Вскоре Гвинни обнаружила причину: все оставшиеся ириски пробрались сюда к батарее в поисках тепла и умерли, растаяв на ней. Большей частью это были темные ириски Дугласа. К батарее стеклись и родители, и дети. Маленькие красно-желтые обертки трепетали в восходящем потоке воздуха или медленно сползали вниз по вялым темным рекам растаявших ирисок. Светлая ирисковая масса легла поверх темной, и темная капала на эту смесь. Батарея стала жирной, а на ковре образовалась дюжина маленьких, растущих горок.
«Это наверняка расстроило мамочку», - подумала Гвинни. Но она была слишком озадачена тем, где Салли, чтобы беспокоиться о бедных глупых ирисках. Салли не было во всё еще сырой ванной и ни в одной из других спален. И внизу ее нигде не было. Гвинни вернулась в пропахшую ирисками комнату и задумчиво открыла платяной шкаф. Серебристое платье там висело, но большинство повседневной одежды исчезло.
С тяжелым тревожным предчувствием Гвинни спустилась в кабинет Людоеда и села в кожаное кресло Людоеда, чтобы дождаться его. Спустя минуту раздался легкий стук, и из сада в открытое окно запрыгнула трубка Людоеда и вопрошающе посмотрела на Гвинни. Протянув руку, Гвинни приласкала трубку, но ее сердце было далеко. Она ждала. Наконец машина Людоеда прогремела рядом с домом и прохрустела по гравию. Хлопнула дверь. Дом заполнили тяжелые шаги Людоеда. Узнав звук, трубка бросилась к подставке на столе и забралась туда, приготовившись к употреблению.
С самым неприятным выражением лица Людоед открыл дверь и вошел в кабинет.
- И что ты здесь делаешь? – спросил он, когда увидел Гвинни. – Убирайся.
Гвинни встала.
- Не могли бы вы, пожалуйста, сказать мне, где мамочка? – храбро произнесла она.
Людоед пронзил ее взглядом.
- Поехала к твоей бабушке. Ей нужен отдых.
- О. Она уехала прямо с работы?
- Да. Вон.
Напрягшись, как струна, Гвинни прошла мимо него и вышла в прихожую. Она знала, что-то неправильно, и чувствовала себя более подавленной и встревоженной, чем когда-либо. Когда она дошла до прихожей, парадная дверь открылась. Гвинни замерла, глядя, как заходят Каспар, Джонни и Малколм.
- Что-то случилось? – спросил Каспар, увидев, какое у нее лицо.
Гвинни кивнула:
- Мамочка пропала. Людоед говорит, она поехала к бабуле прямо с работы.
Все трое посмотрели на нее с ужасом. Никто из них на самом деле не удивился, помня о выражении лица Салли прошлым вечером и о том, что Людоед сказал ей. И всё же это было странно.
- Почему она не сказала нам? – спросил Джонни.
- Не знаю, - ответила Гвинни. – Но не думаю, что Людоед говорит правду.
- Почему? – спросил Каспар.
- Потому что она не заправила кровать. А она всегда заправляет.
Каспар и Джонни посмотрели друг на друга с тревогой и замешательством.
- Можно проверить, - предложил Малколм. – У вашей бабушки есть телефон?
Он был очень бледным и уставшим. Гвинни подумала, что он, наверное, заболел.
- Ты в порядке? – спросила она.
- В абсолютном, - ответил Малколм.
Каспар бросил школьные сумки и схватил адресную книжку рядом с телефоном. Найдя номер, он набрал его.
- Где Людоед?
- В кабинете, - ответила Гвинни. – Говори тише.