Взяв трубку, бабушка одновременно удивилась и пришла в восторг:
- Каспар! Ну и ну! Как у вас у всех дела?
Чувствуя, как внутренности слегка скручиваются, Каспар ответил:
- Отлично, бабуль. Мама уже приехала?
- Твоя мать? Нет, я не видела Салли, дорогой. А что?
Каспар не знал, что теперь говорить.
- Ну, - нерешительно объяснил он. – Я думал, она собиралась заехать к тебе сразу после работы.
- О, понимаю! – воскликнула бабушка. – Спасибо, что предупредил, дорогой. Салли знает, как я не люблю, когда меня застают врасплох. Пойду поставлю для нее пирог в духовку. Спасибо, дорогой. До свидания.
Поскольку Каспар не имел представления, как объяснить то, что он имел в виду, так, чтобы всерьез не обеспокоить бабушку, он был благодарен, когда она повесила трубку.
- Ну? – спросил Джонни.
- Бабушка не знала о ее приезде. Но она могла просто не успеть доехать, - ответил Каспар, надеясь на лучшее.
- Должна успеть, - возразила Гвинни. – Потому что, я считаю, она уехала утром.
- Я тоже, если задуматься, - произнес Малколм.
Всерьез встревожившись, они посмотрели друг на друга, гадая, что всё это значит. И пока они так стояли, парадная дверь снова открылась и вошел Дуглас. Заметив выражения их лиц, он резко остановился.
- В чем дело? – спросил он.
- Мамочка исчезла, - сообщила Гвинни. – А Людоед солгал мне насчет того, где она.
Дуглас стал таким же испуганным, как они – и еще более испуганным, когда они объяснили.
- Надо отдать отцу должное, - наконец, произнес он. – Он умеет избавляться от жен.
В сознании Джонни вспыхнула история о Синей Бороде.
- Может, он убил ее и закопал в дальнем конце сада?
Гвинни пришла в ужас.
- Не будь кретином! – ответил Дуглас. – Никто так не делает.
Но то, как он это сказал, не успокоило ни Гвинни, ни Джонни. И, к несчастью, Каспар был слишком обеспокоен сам, чтобы поддержать Дугласа. Так что у Гвинни и Джонни возникло четкое впечатление, что если бы существовал обычай убивать жену и закапывать ее в дальнем конце сада, Людоед непременно так поступил бы.
- Понимаете, - Дуглас скользнул взглядом по Малколму и заметил, каким больным он выглядит. – Тебе лучше лечь.
- Если не возражаете, - вежливо произнес Малколм. – Думаю, я так и поступлю.
Обратив внимание, как плохо он выглядит, Каспар и Джонни громко велели ему не быть дураком и немедленно отправляться в постель. Малколм охотно ушел наверх.
- Он всегда заболевает, когда его бьют, - объяснил Дуглас. – Я полночи не спал с ним и…
- Не ты же бил его? – удивленно спросил Каспар.
- Конечно, нет! – раздраженно ответил Дуглас. – Но дело в том, что Салли могла уйти даже ночью. Во всяком случае, ночью они бурно ссорились. Они орали друг на друга, пока не перевалило за три часа.
- По поводу чего? – несчастно спросил Джонни.
- Думаю, по поводу тебя, - сказал Дуглас. – После этого я слышал, как Салли хлопала дверями. И не думаю, что утром она была дома, что бы ни говорил отец.
- И куда, ты думаешь, она ушла? – спросил Каспар.
- Боюсь, я не мог бы сказать и за ириску, - ответил Дуглас.
Гвинни прижала ладони ко рту:
- Ой! Ириски! Они опять по всей батарее. Я забыла.
- О, нет! – воскликнул Джонни.
Все помчались наверх посмотреть. Грязь стала еще хуже, если только такое возможно.
- Вот это да! – произнес Дуглас.
- У тех, которых ты спрятал в нашем шкафу, родились дети – на случай, если ты не знал, - сообщил ему Джонни.
Каспар был слишком подавлен, и потому его хватило только на то, чтобы одарить Дугласа взглядом, полным отвращения.
- Извините, - сказал Дуглас. – Откуда мне было знать, что у них могут быть дети? Лучше нам убраться здесь, пока не увидел Людоед.
Никто не стал спорить. Дуглас снова достал роковое ведро. Джонни принес шесть полотенец для лица – полотенце Салли отсутствовало. Гвинни нашла мыло, соду и чистящий порошок, а Каспар собрал все порхающие обертки. После чего они принялись счищать с батареи верхние слои ирисок.
В самый разгар уборки в дверях появился Людоед, настороженный громыханием ведра и журчанием кранов. Джонни издал вопль ужаса. Все застыли.
- А теперь кто это сделал? – спросил Людоед.
Поскольку, строго говоря, никто этогоне делал, никто не ответил.
- Ты здесь руководишь уборкой, Дуглас? – вопросил Людоед. – Или они развратили и тебя?
Дуглас покраснел.
- Возможно, ты удивишься, но по крайней мере наполовину это моя вина.
Людоед покачал головой:
- Я вовсе не удивлен. Джонни и Каспар могут совратить и святого. И с меня хватит. Если получится, я собираюсь избавиться от них.
- Избавиться от них? – потрясенно воскликнула Гвинни. – Имеете в виду – так же, как избавились от мамочки?
- Я не избавлялся от Салли, - раздраженно произнес Людоед.
- Тогда что вы сделали с ней? – спросил Каспар. – Вы ведь сказали Гвинни неправду, так?
- Вы солгали, - сказал Джонни.
- Да, что бы ты ни сделал, не надо было лгать им, - сердито произнес Дуглас.
Людоед в величайшем удивлении обвел взглядом их вызывающие лица. Он совершенно не мог понять, почему они так злы. Ни разу ему не приходило в голову, что с ними следует быть честным.
- Вы все просто смешны, - сказал он. – Салли уехала немного отдохнуть. Вы, негодные дети, замучили ее.
- Она уехала не к бабушке, - заметил Каспар. – И почему она не сказала нам?
- Если так хотите знать, она уехала в гостиницу на морском курорте, - ответил Людоед. – И она не сказала вам, потому что она устала от вас.
- На этот раз это правда? – вопросил Дуглас.
- Дуглас, - произнес Людоед, - ты можешь запугивать Малколма, но не смей использовать этот тон со мной.
И они сразу поняли, что он сказал неправду. Будто чтобы окончательно укрепить их ненависть и недоверие, он добавил:
- Каспар и Джонни, это ваша вина. Вы двое разрушаете здоровье Салли – со своей водой, ирисками и лазанием по крышам, и я собираюсь после Рождества отправить вас в пансион, чтобы там вас научили достойному поведению. Я сыт вами по горло.
Каспар и Джонни были слишком потрясены, чтобы говорить.
- Это нечестно! – воскликнул Дуглас. – Они просто еще не научились, как сделать так, чтобы их не поймали, а мы научились!
- Я так понимаю, ты просишь, чтобы тебя тоже отослали? – спросил Людоед.
- Еще чего! – прочувствованно ответил Дуглас.
- Тогда не провоцируй меня. Убери эту отвратительную грязь, а потом спускайся на кухню и найди что-нибудь, что мы можем поесть.
У них ушло больше часа, чтобы отскрести ириски от батареи. После чего Дуглас спустился на кухню и сделал всё возможное. Его всё возможное оказалось большим количеством слипшейся комками, холодной консервированной фасоли.
- Это всё, что ты смог? – недовольно спросил Людоед.
- Это единственное, что я умею готовить, - объяснил Дуглас.
Каспар, Джонни и Гвинни были поражены его невежеством.
- Мы все можем приготовить яичницу с беконом, - сообщил Каспар. – А Гвинни умеет много всего.
- Слава Богу! – сказал Людоед. – Тогда верните фасоль в консервные банки и сделайте яичницу с беконом.
Они повиновались. Гвинни подумала, что фасоль, возможно, не будет храниться в открытых банках, так что Каспар подогрел ее на сковороде.
- Сходи спроси Малколма, хочет ли он ее съесть, - велел он Джонни.
- Где Малколм? – спросил Людоед. – Ушел с головой в какой-нибудь эксперимент?
- Нет, он заболел. А ты даже не заметил, - ответил Дуглас.
Джонни нашел Малколма спящим – шесть карандашей стояли на подушке, будто охраняя его. Его лицо было таким изнуренным и бледным, что Джонни забеспокоился. Но говорить Людоеду нет смысла. Ему было наплевать, живы они или умерли – возможно, с небольшим предпочтением в сторону их смерти.
На этой мысли в голове Джонни зародилась идея. Он подошел к столу, где Малколм оставил химический набор, и осторожно осмотрел его, чтобы понять, как Малколм работал над поисками невидимости. К своему удовольствию, он обнаружил, что Малколм оставил лист с записями. Джонни, который всё держал перемешанным в голове, был этим поражен, но лист всё равно взял. Затем, чувствуя себя довольно-таки бесчестным и бросая настороженные взгляды на спящего Малколма, он прочитал записи.