- Так что нам пришлось удалить вас из дома, пока мы устраиваем на него облаву, - заключил он. – Вы верите мне?
- О, да, - ответил Людоед. – Ты самый худший лжец из всех, кого я знаю. Именно поэтому я и взял тебя с собой. Думаешь, невидимость ударила Джонни в голову?
Каспар попытался объяснить:
- Немного. Но думаю, в основном дело в том, что он больше не чувствует себя собой – он вроде рассерженного привидения.
Людоед подумал.
- Понимаю. А на что он больше всего зол? На уход Салли?
- Да. Но на пансион тоже, а теперь еще и на нас – за то, что мы объединились, чтобы остановить его.
- Он думает, я убил Салли? – спросил Людоед.
До сих пор Каспару не приходило в голову, что Джонни мог думать что-нибудь столь глупое, но теперь, когда Людоед упомянул об этом, это показалось возможным.
- Я… я подозреваю, он может, - неловко ответил он. – Он достаточно маленький, чтобы думать глупости.
Людоед был крайне подавлен. Даже на его лице это отразилось.
- Каким же людоедом вы меня считаете! – произнес он.
- О, нет! – в величайшем смущении поспешно возразил Каспар. – Просто мы… не пытались понять вас.
- То же самое касается и меня, - уныло произнес Людоед. – Что ж, единственное, что приходит в голову: сделать то же, что Дуглас – пойти и спросить у старика антидот. А если не удастся, придется Малколму заняться экспериментами, рискуя превратиться в ложку или что-то в этом роде.
Он протянул руку, чтобы снова завести машину.
- Не надо! – сказал Каспар. – Возвращаться небезопасно. Честно.
- Слушай, Каспар. Это очень мило с твоей стороны, но мне совсем не нравится то, что ты мне рассказал о побочном эффекте невидимости. Выглядит так, будто от Джонни остаются одни мысли – и больше ничего. И это злые мысли, прежде всего. Думаю, он может навредить себе больше, чем мне. А кроме того – я уверен, он пробыл невидимым уже почти двадцать четыре часа, и если мы оставим его так и дальше, он может получить повреждения на всю жизнь. Понимаешь?
- Да, - благоразумно ответил Каспар.
Людоед завел машину и развернулся по дуге, чтобы выехать со стоянки перед еще одним рядом возмущенных, гудящих и сверкающих фарами автомобилистов, и поехал обратно гораздо быстрее, чем они ехали вначале.
- Как считаешь, - сказал он, вглядываясь между стучащими дворниками и льющим дождем, - если я пообещаю не отправлять Джонни в пансион, это поможет его образумить?
- Поможет, - Каспар вздохнул, подумав, что только ему могло так повезти – стать единственным, кого туда отправят.
- Нечего так мрачнеть, - заметил Людоед, когда они доехали до окраин города. – Если Джонни останется дома, я оставлю и тебя – в качестве укротителя Джонни. И в любом случае, у меня нет лишних денег.
Каспар облегченно улыбался весь путь до Маркет стрит.
- Знаете, - сказал он тогда, - не говорите Малколму, что я вам рассказал про «Irid. col.» и об остальном, ладно? Он ужасно расстроится.
Людоед пообещал не говорить ни слова и заехал в маленький темный дворик.
- Жди здесь, - велел он и поспешил в магазин.
Каспар сидел в машине и ждал, отчасти волнуясь о Джонни, но в основном думая, каким идиотом он был, так боясь Людоеда всё это время. Потом он увидел, как Людоед возвращается, и нетерпеливо опустил окно. При виде лица Людоеда ему пришлось крепко вцепиться в край стекла и напомнить себе, что Людоед – он как Дуглас, и вовсе не такой свирепый, каким кажется.
Однако злился Людоед не на Каспара.
- Что за неприятный старик! – произнес он. – Хохотал до колик над нашими злоключениями.
- Он не сказал вам антидот? – поинтересовался Каспар, спрашивая себя, что им теперь делать.
- Сказал, когда я пригрозил свернуть ему шею. Ответом было: простая вода. Когда ты в последний раз мыл руки, Каспар?
Каспар не был уверен. Последний раз, который он точно помнил, был когда на этом настояла Салли – перед самым приемом. Но не мог же он смыть кровь со стены Джонни и потом еще барахтаться в воде из стиральной машины, не намочив руки! Он высунул руку наружу под дождь, чтобы проверить. И как только его ладонь полностью покрылась дождевыми каплями, на конце укороченного пальца появились мутные розовые очертания и скоро он стал полностью видимым. Его родной ноготь блеснул в свете уличных фонарей, и Каспар был ужасно рад снова его видеть.
- Явно не после прошлого вечера, - заметил Людоед, забираясь в машину. – А теперь давай поедем и достанем это роковое ведро.
Однако им не пришлось. Когда машина приблизилась к дому, на другой стороне дороги они увидели промокшего насквозь Малколма, размахивающего шваброй. Гвинни с метлой находилась посредине дороги, а Дуглас встал в воротах, делая угрожающие пассы граблями. Их всех было четко видно в моросящем дожде под фонарями. И в том месте, куда были направлены швабра, метла и грабли, находилась туманная, проступающая пятнами фигура Джонни, с которой дождем медленно смывало невидимость.
Людоед так резко остановил машину, что завизжали тормоза. Он выскочил из нее, схватил мутную фигуру за воротник и потащил ее в дом. Остальные трое, немного запыхавшиеся, столпились вокруг машины.
- Мне пришлось всё ему рассказать, - извиняющимся тоном сообщил Каспар из окна.
- Я боялся, что тебе придется, - сказал Дуглас. – Не было другого выхода.
На самом деле, он, Гвинни и Малколм были слишком довольны тем, как они загнали Джонни и вернули его в нормальное состояние, чтобы думать о чем-то еще. Они, перебивая друг друга, рассказали Каспару, как Малколм увидел подошвы ботинок Джонни, когда тот помчался от потока воды из стиральной машины. Это натолкнуло их на мысль, но пришлось приложить немало труда и хитрости, чтобы выгнать Джонни под дождь. Они только-только добрались до него, когда вернулся Людоед.
- Думаю, мы должны убедиться, что Людоед не слишком сильно побьет Джонни, - наконец, произнесла Гвинни.
Они вошли внутрь. Но Людоед и Джонни оказались в кабинете. Поскольку оттуда не доносилось никаких звуков насилия, никому не хотелось вмешиваться. Похоже, Людоед с Джонни просто разговаривали. Никто так и не узнал, что там было сказано, но когда примерно полчаса спустя Джонни вышел, он вовсе не казался несчастным. Возможно, он выглядел немного отрезвленным, но также он странным образом выглядел ужасно самодовольным. Людоед, со своей стороны, выглядел смертельно уставшим. Каспар перевел взгляд с одного на другого и понял, что Джонни вытянул из Людоеда немало обещаний. Джонни прекрасно умел поворачивать всё к своей выгоде. Каспар вздохнул, предвидя, что в будущем на него ляжет обязанность защищать Людоеда от Джонни – если он сможет.
- Мы ужасно проголодались, - сказала Гвинни.
- Консервированная фасоль? – предложил Людоед.
Все передернулись, а некоторые застонали.
- О, ладно, - сказал Людоед. Он порылся в карманах и достал банкноту в пять фунтов. – Тогда кто может найти открытую рыбную закусочную?
Пять рук потянулись к банкноте. Естественно, Дуглас победил и поднял ее высоко над головой.
- Тогда купи мне сосисок, - сказал Малколм.
- Я люблю рыбные пироги, - сказала Гвинни.
- И по меньшей мере гору жареной картошки, - сказал Джонни.
Дуглас вернулся с распухшей сумкой, которую они разобрали на кухонном столе. Запах был таким восхитительным, что трубка Людоеда выбралась из его кармана и проявила активный интерес к сосискам. Людоед нервно наблюдал за ней.
- Я больше никогда не смогу заставить себя ее курить, - сказал он.
- Но вы должны! Ей это нравится! – запротестовал Каспар.
Так что когда обильный ужин был закончен, Людоед с сомнением подобрал трубку и набил в нее табака. Трубка тут же замерла и замурлыкала. Подбодренный этим, Людоед набил ее как следует и зажег. И вскоре он почти забыл, что она живая.
- Сходите принесите мне эти химические наборы, - велел он. – Сейчас же. Раз машина всё равно на ходу, я хочу вернуть их тому неприятному старику, пока не случилось что-нибудь еще.