Впрочем, их попытки защищаться нисколько не впечатлили мотоциклистов. Некоторые весело рассмеялись, и один сказал:
- Α ονι χραβριε, α?
Что явно являлось каким-то саркастичным замечанием. Остальные засмеялись. Затем первый произнес:
- Πριστουπιμ, παρνι.
И они сжали круг. Швабру Джонни схватили и начали выкручивать, и он отчаянно повис на ней. Позади него прижавшийся к нему спиной Дуглас повис на метле. Еще несколько мотоциклистов лениво и бесшумно подобрались с боков.
- Помогите! – закричал Джонни.
Тяжело ступая под весом громадной картонной коробки, Людоед ошибся и повел остальных по соседнему проходу. Подойдя к его концу, он встал на цыпочки, высматривая нужное направление.
- Извините, - сказал он. – Нам туда. Что происходит в том проходе?
Каспар поставил свою коробку на подходящий капот и встал на бампер, чтобы посмотреть.
- Выглядят словно Ангелы Ада[8], - сказал он.
- Действительно, - согласился Людоед. – Возможно, стоит подождать, пока они уйдут.
Но в этот момент из центра массы тел в черной коже донесся крик Джонни о помощи. Потом закричал и Дуглас. Каспар поспешно подобрал свою коробку, и они четверо пробрались между машин так быстро, как могли, пока не вышли в нужный проход к машине Людоеда. За ним, рядом с оградой стоянки разгоралась битва. Оттуда доносились лязг и восклицания.
- Какие они ужасные! – сказала Гвинни. – Что будем делать?
- Это точно не Ангелы Ада, - сказал Малколм. - Это то вещество, которое разлил Дуглас. Смотрите.
И они увидели, как последний мотоциклист вырастает и выбирается из земли, явно спеша присоединиться к остальным.
- Как оно называлось? – спросил Людоед.
- «Dens Drac.», - ответил Каспар. – Пойдемте.
- Оставайтесь на месте, - велел Людоед. – Все. Мы, скорее всего, не сможем справиться с таким количеством.
К их злости, он поставил коробку на капот машины и спокойно принялся перебирать ее содержимое, достав банку сардин.
- Но как же Джонни и Дуглас? – спросила Гвинни, пританцовывая от беспокойства.
- Что вы делаете? – спросил Каспар.
- Надеюсь, что старый трюк по-прежнему работает, - ответил Людоед и с бешеной силой швырнул сардины в защитный шлем, покачивающийся в центре драки.
Шлем немедленно повернулся. Его хозяин набросился на ближайшего к нему человека, явно думая, что это он его ударил.
- О, понимаю! – воскликнул Малколм и достал из своей коробки банку персиков.
- Не персики! – остановил его Людоед. – Я их люблю. Только сардины и консервированная фасоль.
Он распределил метательные снаряды. Каспар взвесил на ладони банку фасоли, нашел вес приятным и швырнул ее в толпу. Они с Малколмом засчитали себе меткие удары прямо по защитным шлемам, и еще один – Людоеду. Каждый человек, в которого они попадали, немедленно поворачивался к соседу. В считанные секунды вся толпа уже яростно дралась между собой. Кружились руки и ноги в черной коже. Раздавались яростные крики на странном языке. Гвинни усугубила неразбериху, когда промахнулась консервированной фасолью и с громким лязгом попала в мусорное ведро.
Людоед бросил Каспару ключи:
- Забирайтесь в машину вместе с продуктами. Оставь дверь открытой для нас.
Он бросился к колотящим друг друга мотоциклистам, принялся прокладывать себе путь между ними и почти сразу же полностью исчез. Гвинни в отчаянии выкручивала руки и больше ни о чем не могла думать. Малколму пришлось затолкнуть ее в машину.
Они поспешно загружали коробки, когда Людоед снова вынырнул из драки, таща Джонни и Дугласа. Оба были бледными и потрепанными, но по-прежнему держали метлу, швабру и обе части мусорного ведра. Банка Гвинни вместе с клубничным мылом оглушительно грохотала, болтаясь в ведре. Тяжело дыша, они добрались до машины, и Людоед зашвырнул их внутрь. Никто не понял, как они оказались в машине, но как-то оказались, и Людоед плюхнулся на водительское сиденье и завел двигатель. К этому времени мотоциклисты кучей катались по земле, колотя, пиная и даже кусая друг друга.
- Мы ничего не будем с ними делать? – спросил Каспар.
- Нет, - выдохнул Людоед. – Оставим это полиции.
- Но что будет, когда выяснится, что у них нет ни имен, ни адресов, ничего? – поинтересовался Малколм.
- Не имею ни малейшего представления, - ответил Людоед, торопливо отъезжая задним ходом – прочь от сражения. - Полиция что-нибудь придумает. Дуглас, можешь опустить ведро, чтобы я мог хоть что-нибудь видеть в зеркале?
Дуглас попытался, и Гвинни с Каспаром вскрикнули от боли.
- Боюсь, не могу.
- Значит, придется догадываться.
Людоед развернулся в конце прохода, проехав меньше, чем в полудюйме от другой машины, как сказал Малколм, и в сопровождении оглушительного грохота мусорного ведра быстро поехал по гравию к выходу.
- Дуглас, - громко сказал он, - всё это исключительно из-за твоего своеволия. Если ты еще раз сделаешь что-либо подобное, я брошу тебя на произвол судьбы.
Дуглас ответил пристыженным бормотанием.
- И, - добавил Людоед, - пожалуйста, пусть это будет последним происшествием с химикатами. Если случится что-нибудь еще, я просто сойду с ума.
Они искренне заверили его, что больше ничего не случится. Но они не взяли в расчет Гвинни. Когда они заносили коробки через заднюю дверь, Гвинни закричала и упала на четвереньки возле порога. Едва не споткнувшись об нее, Каспар громко сердито поинтересовался, что она такое делает.
- Моя прекрасная заколка! – воскликнула Гвинни. – Пожалуйста, помогите мне найти ее. Она такая красивая.
- Лучше ее ублажить, - сказал Джонни. – Она такая с рождения.
Так что они снова поставили коробки и с некоторым раздражением принялись разыскивать заколку. Всё равно, что искать иголку в стоге сена, как сказал Дуглас.
Пять минут спустя Людоед встал, держа что-то блестящее и желтоватое, и спросил:
- Это она?
- О, да! – воскликнула Гвинни, нетерпеливо потянувшись к заколке.
Но Людоед поднял ее так, чтобы Гвинни не могла дотянуться, и, разглядывая, повертел в солнечном свете.
- Где ты ее взяла, Гвинни? Это цельное золото!
- Не золото. Не может быть золото. Она была самой обыкновенной. Я сделала ее такой красивой с помощью Питер Филлус.
- Что или кто этот Питер Филлус? – спросил Людоед, по-прежнему держа заколку вне досягаемости.
- Просто маленькие камешки из химического набора Малколма, - ответила Гвинни. – Они называются Питер Филлус, и если ими что-нибудь потереть, оно становится красивым. Я сделала моему народу несколько подсвечников. Но они не действуют на ковры, столы и всё такое.
- Только на металл? – со странным выражением лица спросил Людоед.
- Верно, - ответила Гвинни.
- Принеси сюда Питер Филлус и дай мне посмотреть, - велел Людоед, протягивая заколку.
Пока остальные заносили коробки, мусорное ведро, швабру и метлу, Гвинни умчалась наверх и с топотом вернулась вниз, тяжело дыша и держа пробирку, наполовину заполненную маленькими камешками.
- Это всё, что осталось, - объяснила она.
- Полагаю, этого будет достаточно, - всё с тем же странным выражением лица произнес Людоед, осторожно вынул маленький кусочек камня и потер им ручку крышки мусорного ведра.
Там, где коснулся камень, немедленно появилась длинная золотая полоса.
- Это же не золото? – спросил Дуглас.
- Может, и золото, - ответил Людоед. – Подозреваю, что Питер Филлус может оказаться Философским камнем. А считается, что философский камень превращает простые металлы в золото.
- Тогда мы богаты, - сказал Джонни. – Принести немного монет?
Людоед засмеялся:
8
Один из крупнейших мотоклубов, имеющих филиалы по всему миру. Правоохранительные органы ряда стран называют клуб «бандой мотоциклистов» и обвиняют в торговле наркотиками, рэкете, торговле краденным, насилии, убийствах. Члены клуба утверждают, что являются мирными энтузиастами мотоциклов, объединившимися для совместных мотопробегов, собраний и проведения общественных мероприятий.