- Работает, - сказал он. – Иди принеси еще.
Улыбаясь от облегчения, Джонни развернулся и поскакал вниз, грохоча ведром. К некоторому раздражению Каспара, он не остановился у ванной, а продолжил нестись – прямо на первый этаж, на кухню, потому что там вода текла быстрее. Каспар стряхнул с глаз мокрые волосы и угрюмо повис. Гвинни стучала зубами.
- Я замерзаю, - пожаловалась она. – Моя ночнушка насквозь мокрая.
- Знаю, - ответил Каспар. – С нее капает на меня, и я сижу в луже, если тебя это утешит.
Прошло, казалось, полчаса, когда они услышали, как Джонни тяжело поднимается обратно. Каспар испытывал слишком большое облегчение, чтобы беспокоиться по поводу поднятого им грохота. Он просто слушал, как Джонни приближается, и молился, чтобы он поторопился. Когда шаги Джонни пересекали лестничную площадку этажом ниже, с того же уровня донесся смутный шум. Джонни начал подниматься по последнему пролету, когда на площадку вырвался Дуглас с очередным дребезжащим ревом:
- Что за фигней ты занимаешься? Сквозь наш потолок сочится вода!
Джонни не ответил. Они услышали, как его шаги стали подниматься быстрее. За ним последовали шаги Дугласа. А за ними – еще одни шаги. Каспар и Гвинни могли лишь беспомощно ждать, пока дверь, наконец, не распахнулась и Джонни не ввалился в нее – побагровевший и слишком выдохшийся, чтобы пошевелиться, – вода из ведра выплескивалась на его ботинки.
- Лей, - торопливо велел Каспар.
Джонни с хрипом втянул воздух, поднял ведро и вылил воду на Гвинни, попутно опять вымочив Каспара. Это решило дело. Гвинни рухнула как камень, приземлившись на Каспара. Короткое мгновение Каспар ничего не видел и почти также задохнулся, как Джонни. К тому времени, когда он пришел в себя достаточно, чтобы сесть, позади Джонни стоял Дуглас, выглядя так, словно его заморозили в тот момент, когда он что-то кричал, а за ним – Людоед и их мать.
- Джонни! – воскликнула Салли. – Что на тебя нашло?
- Отведи его вниз, Дуглас, - велел Людоед, - и проследи, чтобы он там убрался. А эти двое уберутся здесь.
- Пошли, - холодно произнес Дуглас.
Джонни отбыл без единого слова. Сказать было нечего.
Час спустя, когда Гвинни лежала в кровати в чистой ночной рубашке, а вся вода была насухо вытерта, Каспар и Джонни боязливо вернулись в свою комнату, ожидая увидеть, как ковер, на который пролилась остальная часть химикатов, плавает под потолком – или, по крайней мере, парит в середине. Но о разлитом веществе свидетельствовали только большое пурпурное пятно и значительный остаток дурного запаха. Каспар с облегчением открыл окно.
- Должно быть, оно действует только на людей, - задумчиво произнес Джонни.
- Лучше его отчистить, - сказал Каспар.
Джонни вздохнул, но покорно потащился в ванную за мылом и водой. Он вернулся по-прежнему задумчивый и оставался таковым всё время, пока оттирал ковер Людоедовским фланелевым полотенцем для лица. Пятно легко оттерлось, окрасив полотенце в насыщенный лиловый цвет.
- Не мог воспользоваться моим или твоим? – спросил Каспар.
- Уже. Дуглас заставил меня использовать их для их комнаты. Слушай. На Гвинни пролилось очень много этого вещества. А что, если взять меньше – чтобы становиться не настолько легким? Так ведь можно летать.
- Хэй! – воскликнул Каспар, сев в кровати – поскольку ему пришлось сменить всю одежду, оставалось только лечь спать. – Это мысль! Что ты туда налил?
- Не помню, - ответил Джонни. - Но будь я проклят, если не выясню.
Глава 3
В последующие дни Джонни занимался экспериментами. Он создавал черные смеси, зеленые смеси и красные. Он производил слабые запахи, сильные запахи и грандиозно-ужасающие запахи. Они соединялись с запахами, получавшимися от усилий Малколма, и смешивались с ними, пока Салли не сказала, что их лестничная площадка напоминает зачумленную местность. Но какие бы запахи и цвета Джонни ни производил, он не приближался к нахождению правильной смеси. Однако упрямо продолжал. Он помнил, что Гвинни насыпала в смесь пепел из трубки, и всегда включал его в ингредиенты.
- Кто всё время берет мои трубки? – спрашивал Людоед и не получал ответа.
Несмотря на такой постоянный риск, усилия Джонни не вознаграждались. Тем не менее он не сдавался. Он был упорным от природы, и Каспар с Гвинни радовались этому, поскольку, как сказала Гвинни, мысль о настоящих полетах помогала легче переносить ужас всего остального.
Каждый день приносил новые испытания. Сначала случилась неприятность из-за лилового полотенца для лица, потом – дело с грязным свитером на крыше, который обнаружили загадочным образом обернутым вокруг печной трубы. Само собой разумеется, Людоед обвинил Каспара, а когда Каспар возмутился, заявив, что невиновен – Джонни. И дважды Каспар забывал, что Людоед дома, и включал «Индиго Раббер». В третий раз виновником шума был Дуглас, но он промолчал, позволив обвинениям обрушиться на Каспара.