Утомлённые походом и ночным бдением мужья больных задремали. Проснулись, когда Гери просила пить. Вскоре запросила пить и Юрда. С этого времени женщины пошли на поправку. Всё бы ничего, но исчезла аборигенка, вместе с ней пропал музыкальный автомат, почти единственная памятная вещь родной цивилизации, сохранившаяся у поселенцев со времени прибытия на Ярту. Правда, дочь туземки осталась, она жила вместе с детьми капитана.
На этот раз Бар решил возглавить поиски лично. На четвёртый день пути отряд приблизился к подножию громадной горы, черневшей провалами пещер.
Чтобы не попасть под град камней, решили дождаться ночи. Когда стемнело, из пещер донеслись звуки музыкального автомата и мерный стук барабана.
Капитан дал команду подниматься. Пользуясь темнотой, отряд осторожно двинулся наверх.
В этот момент раздался грохот обвала, и каменная лавина преградила путь.
Искать обход в темноте было бессмысленно. Решили переждать до рассвета. Утром с трудом перебравшись через каменистые завалы, добрались до входа в первую пещеру. В ней никого не было. Каково же было удивление капитана, обнаружившего, что все пещеры покинуты.
Аборигенки исчезли вместе с похищенными младенцами.
Бар проклинал себя, свою медлительность. Поторопись он вчера, они бы успели их застать.
Тут было над чем задуматься. Куда они могли уйти? Тщательные поиски результатов не дали.
Отряд спустился к озеру. Утомлённые люди сразу уснули. Капитану не спалось. Он зажёг факел и поднялся к ближайшей пещере, решив осмотреть её повнимательней. Стены пещеры были испещрены многочисленными изображениями фигур людей, животных, сценами охоты, обрядовыми шествиями, мужскими лицами. Особенно поражал последний портрет очень красивого юноши, выполненный разноцветными красками. Рядом с ним на стене вырисовывался неясный белый контур, а на полу лежала груда битых белых камней.
Бар поднял белый осколок. Одна сторона была шершавая, а другая совершенно гладкая с изображением человеческого глаза. Капитан, присев на корточки, перебирал осколки, постепенно складывая их один к другому.
Вскоре с пола на него глядело прекрасное женское лицо. Вдруг язык пламени дрогнул и заметался. Бар обернулся.
Перед ним стоял живой оригинал разбитого изображения. Женщина молча подошла к стене и встала рядом с изображением красивого юноши. Прижалась спиной к скале. По контурам её тела побежали разноцветные искорки, а когда через мгновение она отошла, на стене осталась её копия.
— Ты последний человек. Пришелец, который видит это, – отозвалось в мозгу Бара.
«Телепатия», – догадался он.
— Пройдёт много времени, очень много. Пройдёт Бесконечность, прежде чем сюда вновь попадут люди. Это будут ваши потомки. Они будут изучать эти изображения, биться над их разгадкой. Сейчас уходи. Уходи немедленно. Скоро будет обвал. Он закроет вход в пещеру.
В тот же момент девушка растаяла.
«Наваждение какое-то, – подумал про себя Бар, – Галлюцинации, что ли, у меня».
На всякий случай капитан пощупал голову. Голова была холодной. Едва он покинул пещеру, как за его спиной раздался грохот обвала.
Юркнув за ближайший выступ, капитан смотрел, как в темноте, обгоняя друг друга, сплошной лавиной проносились камни и стволы деревьев.
Когда всё утихло, Бар спустился к озеру.
Ещё несколько дней люди провели в горах. Ни аборигенок, ни их следов они не обнаружили.
Каково же было их удивление, когда возвратясь в селение, им навстречу вышло всё население посёлка. Впереди шли улыбающиеся Юрда и Гери, неся на руках своих младенцев. Немного в стороне тесной толпой шли тёмнокожие аборигенки.
Весёлый праздник встречи продолжался всю ночь. Выяснилось, что тёмнокожих соотечественниц вместе с похищенными детьми и музыкальным автоматом привела аборигенка. Местных жительниц поместили всех вместе в замок с внутренним двором и четырьмя башнями на углах. Туземки из пещер захватили с собой много съестных припасов, так что наступающий сезон дождей был не опасен.
От жены Бар узнал, – сразу после его ухода она ходила к слепой Наре и та предсказала, что муж вернётся живой и невредимый, но без детей. Детей принесут раньше, их принесут женщины с чёрной кожей. Капитан во время похода встретит Вечную Молодость.
— Ты действительно встретил вечную молодость? – спросила Рила.
— Пожалуй…
— Расскажи мне об этом.
— Как-нибудь в другой раз, – уклонился Бар, подошёл к кроватке близнецов и заботливо поправил покрывало.
Его занимали другие обстоятельства. Во-первых, почему аборигенки немые, лишь единственная девочка среди них может нормально разговаривать. Во-вторых, куда делись мужчины их рода. И, наконец, в-третьих, почему среди этих женщин так много готовящихся стать матерями. И это при полном отсутствии мужчин! Мистика? Едва ли.
В этих вопросах следовало разобраться.
Помочь ему в этом могли Кир и Серд, но они молчали: Ифея одним движением руки стёрла у них в памяти всё, что с ними произошло.
Было ещё одно обстоятельство, озадачившее капитана Бара.
Девушки с южного материка привезли с собой малыша. Его мать умерла при родах.
Бар хорошо помнил маленького Ирта, а мальчик был его копией. Капитан боялся, что, увидев мальчика, штурман вспомнит своего Ирта и очень расстроится, а этого нельзя было допустить: сердце старика изношено до предела.
Гери подробно рассказала о судьбе матери ребёнка и о его рождении. Совершенно очевидно – это был сын Ирта.
Герон, разумеется, поведал о встрече с Иртом и просьбе товарища пока сохранить её в тайне.
Тайн, конечно, было многовато, но такова участь вождей: они должны знать всё.
И всё-таки самым удивительным оставалось несомненное сходство жены капитана Рилы с людоедкой Рэч. Причём сходство было настолько разительным, что две женщины, на долю которых выпало наибольшее количество издевательств Рэч, впервые увидев Рилу, от страха даже попадали в обморок.
С приходом сезона дождей бурная жизнь разросшегося поселения постепенно затихла. Неистовая природа загнала людей под крыши жилищ, которые они покидали только в крайних случаях.
Гор был очень рад, когда в его доме поселились две девушки: одиночество и старость не лучший подарок любому человеку, не говоря уже об известном астронавте, старом штурмане звездолёта. К тому же одна из них оказалась его дочерью, а вторая – доброй и заботливой хозяйкой.
Все трое прекрасно ладили друг с другом. Долгими днями и ночами сезона дождей они сидели у печи, сложенной руками Гора из морской гальки и рассказывали о своей жизни, вспоминали различные события.
Естественно, больше всех говорил Гор, и, пожалуй, трудно было представить более благодарных слушателей, чем эти девушки, буквально ловившие каждое его слово.
В доме, не знавшем старательных женских рук, поселились уют и тепло. Благодаря заботам Фарии седые космы волос Нары приобрели достаточно опрятный вид. Она стала спокойнее, синевато-бледная кожа приобрела приятный оттенок, костлявое тело несколько округлилось. Нара настолько освоилась в доме Гора, что могла свободно передвигаться без посторонней помощи. У самой Фарии волосы тоже отросли и плавно струились по плечам.
Однажды, когда Нара что-то рассказывала, старик обратил внимание на позу Фарии. Она сидела на полу, обхватив колени руками и положив на них подбородок с еле заметной ямочкой. Кудрявый локон с виска капризно спадал, прикрывая глаз, и она дуновением губ то и дело отбрасывала его обратно.
Когда Гор увидел это впервые, он буквально не поверил своим глазам: к нему, словно из далёкого, до боли далёкого прошлого, вернулась его жена! Это казалось наваждением. Тот же гордый, независимый профиль, копна волнистых волос и, самое главное, тот же жест. Её неповторимый, такой женственный, такой родной жест, который очень ему нравился.