Пересекая эти иссушенные просторы, я испытывал огромные сложности с тем, чтобы обеспечить водой три тысячи рабочих, занятых в строительстве. По пути мы не могли добыть ни капли. Мы не могли ни на что надеяться, пока не придём на другой край равнины и не достигнем реки Ати, что нельзя было выполнить за пару месяцев. Поскольку мы продвигались по безводному участку, это действительно стало очень серьёзной проблемой. Любая задержка в снабжении могла иметь катастрофические последствия при таком большом количестве людей, работающих в тропическом климате под палящим солнцем. Каждый день два эшелона привозили большие баки с водой из последнего источника, который мы оставляли. И с каждым днём такой источник, конечно, отделялся от нас всё дальше и дальше. Это было причиной значительных задержек, поскольку линия всё время была занята баками с водой, и по ней нельзя было везти материалы. Много времени тратилось, когда поезда возвращались на конечную станцию и раздавали воду рабочим, которые часто жарко ссорились и дрались за неё. Сначала я заполнял баки ночью, но однажды к рабочим, качающим воду, пугающе близко подошёл лев, и поэтому ночную работу пришлось прекратить. Сами кули так беспокоились из-за недостатка воды, что пару раз некоторые отчаянные смельчаки рисковали пойти на равнины, чтобы найти источники. Мы знали, что они существуют, поскольку большим стадам животных нужно было что-то пить. Однако единственным результатом этих экспедиций стало то, что трое рабочих так и не вернулись. До сих пор неизвестно, что с ними случилось.
Когда мы прошли уже некоторое расстояние по этим иссушенным землям, когда я был в отчаянии из-за задержек, вызванных поездами с водой, к двери моей палатки пришёл туземец из какого-то отдалённого края равнины и, как у них принято, уселся на корточки. На нём не было ничего, кроме небольшого куска коровьей кожи, перекинутой через плечо. Я спросил, зачем он пожаловал, и он ответил: «Я слышал, что великому хозяину нужна вода. Я могу показать, где она». Если туземец говорил правду, это были хорошие новости. Я расспросил его подробно и выяснил, что некоторое время назад – когда точно, я не смог понять – он участвовал в набеге на одну деревню и сумел найти воду. Я спросил, насколько далеко это место, и получил ответ на суахили: «Мбали кидого» («Недалеко»). Что ж, я уже знал, что такое «мбали кидого» – это как ирландская «миля с хвостиком». Поэтому я решил выйти рано утром и найти этот пруд – так его описал мой осведомитель. В это время туземцы округа страдали от тяжкого голода. Бедняга-туземец тоже был голоден, ему дали попить и поесть, и он жадно набросился на еду. Вечером я долго разговаривал с ним у костра на ломаном суахили. Тогда я узнал кое-что о многих странных, варварских обычаях масаи – интересного племени, к которому он принадлежал.
Я вышел ранним утром, взяв винтовку. Меня сопровождали Махина с ружьём и ещё один индус, который нёс необходимые еду и воду. Наш проводник-масаи, которого звали Лунгоу, кажется, знал дорогу. Он вёл нас по холмистой равнине примерно в том же направлении, в котором шла железная дорога, но немного вправо от линии. Дорога была очень интересной, по пути мы встретили множество стад антилоп гну, конгони, газелей и зебр. Я шёл по другому делу, поэтому не пытался стрелять, сохраняя это удовольствие до обратного пути. Ещё до полудня мы дошли до пруда Лунгоу. Это была круглая впадина примерно восьмидесяти ярдов в диаметре. Без сомнения, совсем недавно в ней была вода, но сейчас, как я и ожидал, она почти пересохла. Вокруг были разбросаны кости животных. Не могу сказать, были ли эти животные убиты или же умерли от жажды. Наш гид казался очень огорчённым, когда увидел, что пруд пуст, и разразился рядом восклицаний на своём необычном языке, в котором «р» звучит, как грохот литавр.
Таким образом, наш поход за водой провалился[25].
Глава XIX
Разбитый караван
Вскоре после этого приключения железная дорога достигла равнин Капити, где нужно было построить станцию, поэтому неделю или две здесь была наша штаб-квартира. Через несколько дней после того, как мы поселились в нашем новом лагере, из внутренних районов появился огромный караван из четырёх тысяч человек. Они несли провиант для сикхского полка, который участвовал в подавлении мятежа суданцев в Уганде, а теперь возвращался на побережье. Большинство носильщиков были из бусога, но было большое количество из буганда (то есть народа Уганды), буньоро и других племён. Разумеется, никто из этих диких людей центральной Африки за всю свою жизнь никогда не видел железную дорогу и не слышал о ней. Они выразили к ней живейшее любопытство, столпившись вокруг одного поезда, которому случилось стоять на станции. На множестве забавных туземных языков они высказывали самые дикие догадки о его происхождении и предназначении. Я захотел немного развлечь их, ступил на площадку машиниста, выпустил пар и дал свисток. Это произвело просто магический эффект. Люди в толпе сначала бросились на землю, завывая от страха, а затем с опущенными головами и поднятыми руками разбежались кто куда. Паника не прекращалась, пока я не перестал выпускать пар и пока не замолк свисток. Затем их любопытство победило, они начали осторожно возвращаться, украдкой приближаясь к локомотиву, как будто это было живое чудовище из джунглей. В конце концов, два вождя набрались достаточно смелости, чтобы залезть в поезд. Они получили очень большое удовольствие во время короткой поездки по линии, которую я совершил, чтобы привезти кое-какие строительные материалы.