Приятное, радостное чувство овладело им. Он смотрел, как в круглое отверстие в полу убегает розовая пена, и готов был вот так по капле сцедить всю свою кровь, лишь бы тонкая ласковая рука лежала у него на плече, а другая нежно касалась спины. Вдруг её руки скользнули по бокам, плавно пробежали по груди, по животу. У него непроизвольно напряглись все мускулы. Пальцы Жени нетерпеливо и сильно прошлись по квадратикам мышц его напряженного брюшного пресса.
– Какой ты, – прошептала она, – такой худенький, а сильный. Повернись ко мне.
Он повиновался. Жаркая дрожь прокатилась от макушки до пяток. Смущаясь, он взглянул ей в глаза. Они сияли радостным ожиданием. Мокрые волосы прилипли к смуглой шее и плечам. На загорелом теле выпукло светились жемчужным светом груди, как две полные луны. Острые розовые сосцы, окруженные сияющим светло-коричневым ореолом в мелких зернышках, ткнулись ему в грудь, и острое желание пронзило его знобящей волной. Она прижалась к нему всем своим разгоряченным телом: узким твердым животом, крепкими сильными бедрами спортсменки, тоже вся затрепетав от возбуждения. Ее припухшие влажные губы нашли его губы, и острый дразнящий язычок проник, ища, требуя ответного движения и ласки. Они чуть не задохнулись от долгого поцелуя и объятий, а когда их горящие губы разомкнулись, она прошептал, прерывисто дыша:
– Хочу быть твоей…
Закрывающиеся глаза её были полны изумрудным туманом. И губы их снова сомкнулись в поцелуе, бесконечном и жарком, как сама страсть. Не разжимая объятий, в потоках сбегающей воды, они продрались сквозь прилипающий полиэтилен шторы и упали на смятую постель…
Они открыли счастливые глаза, сдерживая дыхание и частое сердцебиение, улыбнулись друг другу, расслабились и почти мгновенно уснули. Именно так засыпают влюбленные. И никак иначе. Проснулись они тоже одновременно. Вовец дотянулся до часов. Ого, уже четвертый час! Пора за дело. Надо выбираться из этого каземата. Враг может придумать десятки способов выкурить их отсюда. Значит, надо его опередить.
Вовец, нежно поцеловал Жеку в солоноватое плечо, живо оделся и направился в душевую, выключив по пути мельтешащий экран телевизора. Его интересовал путь водопроводных труб сквозь кафельную стенку.
Когда бандиты совещались за дверями в коридоре, грозясь и горланя, он понял, что прямо сейчас они железную дверь штурмовать не собираются. Вначале будут клетки чинить и зверей ловить. А после такой работы, – он самодовольно ухмыльнулся, вспоминая, как крушил клетки и разгонял животных, – после такой объемистой работы хороший отдых нужен, капитальный. А он тем временем свою работу постарается закончить.
В его распоряжении находился большущий мясницкий нож – отличный инструмент. Вовец просунул кончик лезвия между кафельными плитками, нажал. Одна плитка отскочила. Ясно, лепили как всегда: шлепок застывающего раствора и к стенке. Так, раствор посередине схватился, а с краев и по углам пусто. Профессионал лепил. Любитель, который свою ванную отделывает, плитку мажет по всей поверхности, как бутерброд маслом, только толще. Потом, лет через десять, когда решит заменить плитку на более модную, проклинает свою наивную старательность, плитку только отбойным молотком или киркой можно отковырять, да и то кусками.
Вовец мигом очистил кусок стены, ломать – не строить. Ясно, работал человек знающий, не только плитку умеющий лепить, но и соображающий, что трубу с холодной водой лучше цементом не мазать. Он гигроскопичен, холодная труба притягивает водяной конденсат, ржавеет и быстро разрушается. Именно в таком месте и случается потом прорыв. Обе трубы: с холодной и горячей водой, уходили в проем между кирпичами. Вовец, быстро орудуя ножом, начал выковыривать раствор из швов. Он уже сегодня сделал один пролом, значит, опыт имеется. Кирпичи один за другим складывались в сторонке.
Через десять минут пониже смесителя зияла полуметровая ниша, до самого бетонного пола. Не стоит и говорить, что ещё через десять минут Вовец прополз в соседнее помещение. Это оказалась маленькая душевая, отгороженная короткой стенкой от туалета. Планировка зеркально повторяла санузел, из которого он проник. За туалетом к стене примкнута раковина с краном, а ещё дальше дверь в коридор. Железная, с дверной ручкой, но без щеколды. Прикрыта неплотно. Вовец заглянул в щелку – кусочек коридора. Немного отжал дверь и увидел дремлющего в кресле человека. Ишь, сторожит с комфортом. Он вернулся к проему в стене, просунулся внутрь. Жека по-прежнему лежала в кровати, мурлыча и потягиваясь, как котенок. Он тихонько окликнул её.
– Давай, одевайся. Потом откроешь дверь и бегом сюда. Ключ с собой возьми. Да, вот еще, одеяло дай, пожалуйста.
Он с интересом смотрел, как она облекает в одежды свое изумительное тело. И с удовольствием и гордостью отмечал, что эта женщина – его. Потом он постелил в проем стены сложенное втрое одеяло, прямо поверх крупинок цемента и мелких осколков кирпича. Подал команду Жеке:
– Зови этого хмыря из коридора и с ключом беги ко мне.
Жека тряхнула челкой, художественно разложила длинные вьющиеся волосы по плечам и странноватой походкой манекенщицы направилась к дверям. Щелкнула замком и высунулась в коридор.
– Ку-ку, Гриня! – крикнула громко и нагло.
Садык встрепенулся в кресле, заполошно схватился за обрез, не попадая пальцем в спусковую скобу. А дверь уже закрывалась, правда, все медленнее. Издав торжествующий рев, он бросился к двери, чтобы успеть её задержать, не дать закрыться. Рванул сплеча и чуть не упал. Никто и не думал дверь держать. Взревев ещё раз по-медвежьи, стараясь таким диким воплем напугать противника и вдохновить себя, ворвался в комнату.
Там никого не было, только колыхался полиэтиленовый занавес. Садык ожидал увидеть нечто совершенно противоположное: они, стоя на коленях, молят о пощаде. Неожиданное всегда сбивает с толку. Вот и Садык совершенно неосознанно сорвал занавеску. И только успел заметить, как ноги девушки исчезли в дыре. Естественно, он сунулся следом.
Вовец втащил Жеку вместе с одеялом. Резко поставил на ноги, та даже пискнула. Движением руки отправил к выходу. Поднял наизготовку мясницкий нож, изрядно затупившийся и иззубренный в процессе размыкания кирпичной кладки.
Садык лез лицом вниз, опираясь на локти и держа обрез под грудью. Вовец успел про себя отметить, что атака на спине могла быть гораздо успешней. Противник сразу его увидел бы и выстрелил. Но он не стал загружать в голову долгие рассуждения, а просто рубанул ножищем по шее. Лезвие врезалось в позвоночник так, что у Вовца в руке отдалось, а бандит ударился лбом об пол. Густая темная кровь навернулась из раны, словно полоса галстука. Вовец ещё раз вскинул свое оружие и врезал от души. Горячие брызги крови обожгли лицо. Он зажмурился, отбросил нож, на ощупь схватил кирпич и приложил с размаха к взъерошенному затылку. Сразу почувствовал, через кирпич, через ладонь – наповал. Отложил орудие убийства, подтянул одеяло и утерся. Втащил внутрь мертвеца, размазывая по полу кровавую лужу. Отволок к унитазу. Поднялся на ноги, отряхнул коленки и включил свет. Выключатель был возле дверей. Высунулся в коридор и осмотрелся.
– Женя, давай к тем дверям и жди меня. Мы им устроим похохотать.
Побледневшая Жека, едва сдерживая подступающую тошноту, отправилась выполнять задание. А Вовец опять застелил лаз одеялами, чистой стороной вверх. Потом над раковиной ополоснул лицо. Обтер краем одеяла обрез, переломил стволы. Вынул патроны и заглянул в гильзы. Закрыты картонными кружочками с написанной шариковой ручкой цифрой пять. Пятеркой, значит, снаряжены. Снова зарядил обрез, сунул за пояс. Брезгливо пошарил в карманах мертвеца. Взял патроны и выдернул из брюк ремень. Привязал один конец ремня к дверной ручке, другой, плотно притянув дверь, тщательно примотал к водопроводному крану над раковиной. Быстро, лежа на спине, втянулся через пролом в соседнее помещение. Теперь он только таким способом будет в подобные дыры лазить, чтобы видеть, кто там с кирпичом встречает. Женя ждала его. Поцеловались, словно после долгой разлуки.