В заключение я бы удовольствовался тремя замечаниями. Прежде всего, не следует забывать, что изрядная часть знаний и привычек людей, будь то индивидуумы или группы, закладывается в детстве и юности, когда сильно влияние старших — родителей, учителей, стариков, с которыми больше считаются в том мире, где, в отличие от письменных обществ, память более могущественна, а старость обладает авторитетом. Поэтому отсчет времени жизни этих людей начинался еще до рождения. Вот почему в справедливое замечание М. Блока о том, что «люди больше походят на свое время, чем на своих отцов», можно внести уточнение: на свое время и время своих отцов. Людовик, родившийся в 1214 году, был первым королем Франции, заставшим в живых своего деда (Филиппа Августа), и потому во многом был человеком не XIII, а XII века.
Вторая особенность биографии Людовика Святого в том, что после смерти король был канонизирован. Вы увидите, какие трудности тормозили этот процесс. В результате между годами его смерти (1270) и канонизацией (1297) пролегло долгих 27 лет, на протяжении которых поборники его святости не давали ему, так сказать, умереть, дабы он не исчез из памяти современников и Папской курии. Этот период является своего рода приложением к жизни, и его нельзя не учитывать. Это был и период усиленной переработки его биографии.
Итак, я собираюсь предложить «тотальную» историю[16] Людовика Святого: сначала события его жизни, затем — анализ источников и, наконец, фундаментальные темы, помогающие раскрыть личность короля как самого по себе, так и в контексте эпохи.
Наконец, если, как полагает Борхес, человек не умирает окончательно, пока жив хотя бы один из знавших его людей, нам дано познакомиться, по крайней мере, с одним из знавших Людовика Святого и умершим позже остальных, — Жуанвилем, продиктовавшим свое несравненное свидетельство через тридцать с лишним лет после смерти Людовика; он на 47 лет пережил своего венценосного друга, умерев в 93 года. Итак, биография, которую я попытался изложить, завершается естественной смертью Людовика Святого — и ни шагом дальше. Ибо описывать жизнь Людовика Святого после его смерти, изучать историю исторического образа короля-святого — это захватывающий сюжет с иной проблематикой.
Итак, я задумал эту книгу, затаив в глубине души два сакраментальных вопроса, которые, по сути, являются двумя гранями одного и того же вопроса: возможно ли написать биографию Людовика Святого? Существовал ли Людовик Святой?
В первой части я представил результаты моей попытки биографии. Эта часть более походит на собственно повествование, но повествование, отмеченное проблемами, возникшими на основных этапах жизни Людовика, жизни, которую он построил.
Вторую часть я посвятил критическому изучению производства памяти святого короля его современниками и пытался прилежно доказать, что, в конце концов, у меня есть основания утвердительно ответить на вопрос: «Существовал ли Людовик Святой?» В третьей (последней) части я попытался проникнуть в образ Людовика Святого, исследуя главные тенденции развития, благодаря которым он превратился в идеального и уникального короля ХIII века, короля, состоявшегося как король-Христос, но обретшего лишь ореол святости (что уже немало).
В силу такой структуры и концепции биографии мне пришлось цитировать множество текстов. Мне хотелось, чтобы читатель видел и слышал моего героя так, как видел и слышал его я, ибо Людовик Святой — первый король Франции, который говорит в источниках — говорит голосом, который, само собой разумеется, есть голос эпохи, той эпохи, которую можно услышать лишь через письменные тексты. Наконец, на разных этапах работы, предпринимая все новые попытки понять моего героя, мне пришлось повторять некоторые фрагменты текстов и возвращаться к некоторым темам. Перегласовки — часть моего метода, с помощью которого я пытаюсь добраться до подлинного Людовика Святого и подвести к нему читателя. Надеюсь, пустившись вместе со мною в это исследование, он найдет в нем для себя кое-что интересное и даже удивительное.[17]
Часть I
Жизнь Людовика Святого
Глава первая
От рождения до женитьбы
16
Понятие «тотальной» истории во французской исторической науке во многом навеяно идеями М. Мосса. Во-первых, это идея «тотальных социальных фактов», изучение которых Мосс считает высшей познавательной целью социологии. В методологическом плане это означает установку на исследование всех социальных фактов как целостных. Но Мосс также рассматривает «тотальные социальные факты» как своего рода онтологические образования, отличающиеся от иных социальных фактов: это явления, пронизывающие все стороны конкретной социальной системы, являющиеся фокусом этой системы, факты одновременно социальные, религиозные, эстетические, экономические и т. д. Эти факты приводят в движение все общество и все его институты или значительное их большинство. Целью же всех гуманитарных наук — не только социологии — Мосс считает познание «тотального человека» (из текстов Мосса не вполне ясно, считает ли он «тотального человека» «тотальным социальным фактом» или нет), то есть человека (и конкретного индивидуума, и человека как элемента общества) в единстве его биологических и социальных черт. Так что «тотальная» история здесь — это историческое описание феномена (или индивидуума) с учетом всех его параметров во взаимосвязи. Именно так Ж. Ле Гофф подходит к личности Людовика Святого, изучая в комплексе его жесты (биологическая составляющая), эмоции (психическая составляющая) и место в обществе (социальная составляющая), равно как и образ святого короля в сознании его современников. Само же понятие «тотальная история» введено, в рамках Школы «Анналов», Ф. Броделем. «Тотальная история», по его мнению, охватывает «все аспекты исторической действительности, от природных до культурных. Но поскольку разные аспекты жизни людей подчиняются разному течению времени, их надлежит исследовать в разных “регистрах”, на трех уровнях, выражающих три разные концепции времени, — время природно-географическое, время социальное и время индивидуальное» (Гуревич А. Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». С. 115).
17
Свидетельством вновь возросшего интереса к жанру исторической биографии служат многочисленные коллоквиумы и статьи. Работы, давшие особенно много для моих размышлений и для проблематики этой книги, следующие:
И, само собой разумеется, классическая статья:
См. также замечания Б. Гене в предисловии к книге:
Можно обратиться к следующим изданиям:
Biographie und Geschichtswissenschaft / Hrsg. G. Klingenstein. Wien, 1979.
Problèmes et méthodes de la biographie: Actes du colloque de la Sorbonne. 1989. Mai.
Sources, travaux historiques. Publications de la Sorbonne. 1985.
Biographie et cycle de vie: Colloque. Marseille, 1988.
Cahiers du Cercom: Enquête. Association internationale de sociologie. 1989. Mars. № 51.
За время работы над книгой я изложил некоторые из поставленных мною проблем в двух статьях:
Вопрос, на который я пытался ответить вместе с II. Тубером, вынесен в заголовок нашей статьи:
Размышления M. Блока приведены по изданию:
Выражение «демонтаж» применительно не к человеку, а к «социальной структуре» содержится в неизданной рукописи М. Блока, хранящейся в той части его архивов, которая была похищена немцами и недавно обнаружена в Москве. Она будет опубликована в Les Cahiers Marc Bloch, издаваемых Э. Блоком; он любезно сообщил мне об этом.
Высказывание II. Бурдье о «насквозь абсурдном противопоставлении, которое делается в науке между индивидуумом и обществом», содержится в:
Fieldword in Philosophy (Choses dite. P., 1987. P. 43). M. Мосс провел различие между «чувством “я”» и «понятием индивидуума» в работе:
Об «обществе в человеке» см.: