Королева Франции также могла править страной, участвовать в управлении семейными владениями, если это было необходимо, или распоряжаться своим вдовьим уделом после смерти мужа. Вдовий удел представлял собой ренту или, чаще всего, земельные владения, которую королева получала, если переживала своего мужа. Клеменция Венгерская получила в качестве вдовьего удела земли с общим доходом в 25.000 турских ливров, расположенные в основном в Гатине (Корбей, Фонтенбло, Море, Монтаржи, Лоррис-ан-Гатине, Гре-сюр-Луэн, Немур, Божанси). Как и в случае с апанажами, земли, составляющие вдовий удел, лишь временно отделялись от королевского домена, в который они должны были быть возвращены после смерти их владельца.
У королевы также был свой Отель, организация которой была построена по образцу королевского. Размеры Отеля королевы способствовали повышению ее престижа и престижа самой монархии, которой она также служила посредством благотворительности: пожертвования нуждающимся, основание религиозных учреждений, литургических капелл или университетских колледжей, благочестивые завещания — все это было поводом для прославления династию. Таким образом, принцессы из династии Капетингов и королевы Франции сыграли важную роль в распространении культа Святого Людовика[171]. Покровительство художникам и поэтам, которое отражалось в богатстве ее коллекции произведений искусства и библиотеки, иногда сопоставимой с королевской, было для королевы средством утверждения своего ранга и власти. В XIV веке книга была редким предметом, предметом роскоши, обладание которым было признаком высокого социального положения. Книги дарили, обменивали и завещали. Обладание книгами было частью королевской и княжеской идентичности. Клеменция Венгерская имела отдельное помещение в королевской библиотеке, где хранилась ее коллекция из сорока одной книги. Это было больше, чем у ее мужа, у которого было всего двадцать семь книг. У Клеменции также была своя сокровищница в которой хранилась одежда из дорогих тканей, украшенная мехом, драгоценными камнями и самоцветами; гобелены; короны или диадемы и т. д.[172]. Клеменции пришлось полностью восстановить все это после того, как она в 1315 году, потеряла все свое имущество, когда корабль, на котором она пересекала Средиземное море, чтобы встретиться со своим будущим мужем, потерпел крушение[173].
Даже если ее влияние и было меньше, чем влияние королев в начале правления династии Капетингов, в XIV веке королева все же играла заметную роль на политической сцене и выполняла государственные обязанности дополняющие обязанности короля. Определенные функции, такие как посредничество, представительство или благотворительность, казалось, были специально зарезервированы за ней, а законы о регентстве признавали ее главенство в случае вакантности королевской власти.
Поэтому Людовик X управлял далеко не в одиночку; он мог рассчитывать на многочисленных офицеров и преданную свиту. Эта поддержка была тем более необходима, что сразу после прихода к власти ему пришлось иметь дело с непростым наследием доставшимся от отца.
Трудное наследие
Умиротворение разгневанного дворянства
Военные конфликты с Фландрией, создали в королевстве атмосферу почти постоянной войны. Армия королей Франции изначально была феодальной: служба в ней была частью обязанностей вассалов по отношению к своему сеньору, который созывал их для собственных нужд или для службы королю. Эта процедура, приспособленная к коротким военным кампаниям и ограниченная во времени, показала свои пределы при возникновении длительных конфликтов, как это было во Фландрии. Срок военной службы был фактически установлен в сорок дней подряд, и любой новый созыв армии не мог состояться до тех пор, пока не был соблюден должный перерыв. Филипп Красивый, чтобы обеспечить свою армию большим количеством воинов, часто прибегал к созыву арьер-бана (arrière-ban), который до этого времени использовался очень редко и правом созыва которого король злоупотреблял, так как он созывал своих вассалов (ban) вместе с их вассалами (arrière-ban), над которыми не имел прямой власти, так как не обеспечивал их никакими фьефами. Начиная с 1302 года, арьер-бан был даже распространен на всех мужчин, способных носить оружие, дворян и не дворян, вассалов и не вассалов, в рамках общей мобилизации, выходящей за рамки феодальной практики. Таким образом, посредники, а именно бароны королевства, были обойдены, что способствовало развитию королевского суверенитета в ущерб правилам сюзеренитета[174]. Такое развитие событий не могло не вызвать недовольства дворянства, которое, и без того потрясенное тяжелыми потерями, понесенными при Куртре, и чередой неудачных кампаний, почувствовало, что их феодальные права были ущемлены. Более того, практика, введенная Филиппом IV, противоречила воинскому призванию дворянства, которое все еще вдохновлялось рыцарством и его ценностями.
171
A.-H. Allirot, Filles de roy de France: princesses royales, mémoire de saint Louis et conscience dynastique (de 1270 à la fin du XIVe siècle), Turnhout, Brepols, 2010.