В Артуа, как и во всем королевстве, именно утверждение королевского суверенитета подвергалось осуждению и неприятию. Расширение полномочий королевских судов, новые высокие налоги и привлечение королем к управлению страной людей низкого происхождения — все это было тем, что подрывало место дворянства в обществе и его ценность как сословия. Это восстание дворянства было по сути реакционным движением, поскольку главным требованием было возвращение к "старым добрым временам короля Людовика", то есть восстановление общества и монархии в ее прежнем состоянии. Это означало, что все уже забыли, что Людовик IX и был тем королем, который положил начало движению по централизации королевства, позже подхваченному Филиппом Красивым. Ордонансы, запрещающие частные войны, следовали, со времени правления Людовика IX, один за другим в 1245, 1257, 1303, 1311 и 1314 годах, а ордонансы, осуждающие рыцарские турниры, датируются 1280, 1296, 1304, 1311, 1312 и 1314 годами. Для Филиппа Красивого целью было сохранить дворянство для собственных войн, поэтому эти запреты иногда ограничивались сроком военного конфликта, но эти постоянно обновляемые положения в конечном итоге превратились в прямой запрет[180].
Восстания вспыхнули в конце лета 1314 года, затронув сначала Бургундию, Шампань, Пикардию, Артуа, Пуату, Вермандуа, Бовези и Форез, где дворяне образовали лиги. Филипп IV тщетно угрожал мятежникам вызовом в Парижский Парламент. Поддерживаемые поначалу народом и духовенством, чьи интересы они претендовали защищать, дворяне постепенно организовались. Они объединились в конфедерации, одна из которых объединяла Вермандуа, Бовези и Артуа, а другая — Шампань, Бургундию и Форез. Смерть Филиппа IV Красивого 29 ноября 1314 года укрепила решимость мятежников, которые были намерены перевернуть страницу горького для них правления и 1 декабря 1314 года все лиги принесли совместную клятву верности, а движение распространилось на Овернь, Лангедок, Бретань и Нормандию.
Поэтому Людовик X во что бы то ни стало должен был умиротворить дворянство королевства. Если Карл де Валуа и убедил его пожертвовать Ангерраном де Мариньи, несмотря на его нежелание, то, возможно, это было представлено как жест доброй воли по отношению к дворянству, некий способ отказа от новых значений легистов на важные должности. Король выбрал путь переговоров и с весны 1315 года издал ряд ордонансов, в которых подтвердил для дворян своего домена некоторые из их привилегий: действия королевских чиновников были ограничены, запрет на частные войны и судебные поединки был отменен. Нормандия стала первым регионом, получившим такую хартию. С момента присоединения к королевскому домену в 1204 году, регион был особенно привязан к своим древним привилегиям и правам. В апреле настала очередь Лангедока, а затем Бургундии получить такие же хартии от короля. 21 апреля в провинции королевства были отправлены следователи, как это было сделано в Наварре в 1306 году. Таким образом Людовик стремился показать, что он прислушивается к своим подданным и их жалобам. В апреле Пикардии последовательно были выданы три хартии. 17 мая король даровал бургундцам вторую хартию и приказал баронам, дворянам и юстициарам королевства содержать своих подданных по обычаям времен Святого Людовика. На следующий день и Шампани была предоставлена соответствующая хартия.
Летом 1315 года только графство Артуа оставалось в тисках дворянских волнений. Для успокоения ситуации Людовик X объявил в мае всеобщую амнистию мятежникам из Артуа, совершившим серьезные акты насилия в графстве (вооруженные сборища, нападения на графских чиновников и их убийства, уничтожение имущества), но графиня Артуа отказалась признать помилование бунтовщиков, несмотря на неоднократные просьбы короля[181]. Тогда король направил в Артуа двух своих советников, Тома де Марфонтена и Гийома д'Аркура, для проведения переговоров между двумя враждующими сторонами и приказал провести расследование.
Таким образом, казалось, что молодой король уступил давлению знати, и его отношение к восстанию укрепило его образ слабого короля, быстро уступающего недовольным. Другие вновь увидели в этом руку Карла де Валуа, столь привязанного к феодализму и его ценностям. На самом деле Людовик X был заинтересован в скорейшем умиротворении своей знати, так как конфликт с фламандцами только что возобновился, и король готовился к походу против графа Фландрского. Кроме того, уступки, сделанные в хартиях, были строго ограничены, а увеличение числа обращений дворян в королевские суды по их же инициативе, позволило королю вновь утвердить свое верховенство в судебной сфере. Людовик остался высшим суверенным арбитром. 19 ноября 1315 года он опубликовал ордонанс, ограничивающий обращение монет выпущенных феодалами, а в следующем году составил список из тридцати баронов и церковников, имеющих право чеканить монету. Уверенный в стабилизации ситуации, Людовик мог отправиться во Фландрию.
180
R. Cazelles, "La réglementation royale de la guerre privée de saint Louis à Charles V et la précarité des ordonnances", Revue historique de droit français et étranger, vol. 37 (1960), p. 530–548; C.-Fr.-A. Isambert et alii, Recueil général des anciennes lois françaises: depuis l'an 420 jusqu'à la révolution de 1789, Paris, Librairie de Plon frères, 29 vol., 1821–1833.